Крылья ангела
Шрифт:
– Я никогда не видела, как играют в Уппва….
– …кнингура, – подсказал рыжий мальчик, чуть не сломавшей свой язык Пассаро. – Хочешь, увидеть?… Только давай красться, тихо, как мыши… Я думаю, сын хлебопеков Глен Тук – дежурный смотритель башни Рока, будет недоволен, когда увидит, что мы за ними следим. А когда он недоволен, то сразу хочет подраться, – снова вздохнул Вилфред.
После этих слов девочка Птица решила, что «наверное, я не смогу его полюбить… Он рыжий и постоянно чего-то боится…». Но тут – же передумала, как это бывает с девочками двенадцати лет и с теми, что лет на десять постарше. Она вспомнила
*
5. Игра в мертвеца. Дети вражды. Блэр из рода Рауди
У старого дуба – настоящего исполина 30 метров высотой, коряжистого и раскидистого, с кроной образующей десятиметровый шатер изумрудной листвы, со стволом, который смогли бы обхватить лишь четыре взрослых человека став в круг и сомкнув свои пальцы, помнящего еще век Васко да Гама и конкисту, замерли девять мальчишек. Девять одетых в одинаковые серые тройки: шорты, жилет и короткий пиджак, излюбленную одежду торговых сословий и детей фермеров, которым повезло попасть в Университет, на их крик вышел свой Учитель, видимо распознав в очередном крикуне зерна для роста и становления мастера дела. Семеро из них стояли на расстоянии нескольких метров от дерева – исполина, двое совсем рядом с массивным стволом. У мальчишки, что стоял прямо лицом к древнему дубу на голове был одет пеньковый мешок, второй – коротко стриженный здоровячек, держал в руке красную свечу, таинственно мерцающую на ветру. Он вел себя, словно монах и громогласно шептал слова похожие и так непохожие на молитву:
Раз, два, три, четыре, пять –
Я иду тебя искать.
Этой ночью берегись,
Раз последний помолись.
Как найду тебя – беги.
Мама, мама, помоги!
Не волнуйся: я спешу,
Я не вижу, не дышу,
Съесть хочу тебя, постой,
я узнаю голос твой….
*
Пассаро и Вилфред, смотрят, притаившись в кустах шиповника, как мальчик с красной свечой похожий на монаха наклоняется, закончив свою «немолитву», и поднимает с земли обычную палку. С ней он медленно обходит вокруг дуба, прочерчивая на земле замкнутую линию, внутри которой оказываются дуб и замершие рядом с деревом мальчики.
Неожиданно дико завыв, разворачивается тот, кто стоял лицом к дереву. На мешковине, что надета на его голову, красным сочится оскаленный рот и светятся в темноте пустые щели вместо глаз. И тут стоявшие в отдалении мальчишки закричав, начинают разбегаться в стороны, кто – куда, впрочем, не пересекая прочерченной вокруг дуба черты, а затем замирают, стараясь не шуметь. Как будто играя в «морские фигуры».
– Кто этот страшный с мешком на голове, – шепчет Пассаро в правое ухо своего рыжего друга.
– Мертвец, – тихо, так что она просто читает по его губам это слово, а не слышит, отвечает ей Вилфред.
Маленькое чудовище с мешком вместо головы, шаркающей походкой движется по спирали вокруг дуба, распахнув руки, как будто хочет кого-то обнять, или – схватить, чтобы уже никогда не отпускать свою добычу. Оно мычит, хрипит, клацает зубами и кажется, нюхает воздух. Мальчишки
– Я узнал тебя Греги, – шипит Оно.
– Я в церкве, – кричит брюнетистый толстячек, и надув красные щеки, старательно читает молитву фальцетом, срываясь на визг:
«В молитве своей к тебе обращаюсь, добро несущий мне святый ангеле Христов.
Иже есть ты поспешный слуга Всемогущего Создателя, коий царствует над всем живым и нежитью всякой тоже.
А посему по воле Всевышнего избави меня, слабого и немощного, от напастей разных в образе зверя нечистого и прочей нежити.
И ни домовой, ни леший, ни пущевик, ни прочая пусть да не погубят души моей и тела моего не тронут.
Молю тебя, святый ангеле, о защите от нечистой силы и всех прислужников ее.
Спаси и сохрани по воле Господа Бога».
Мертвец, возмущенно зарычав, разрывает объятия своих рук, и снова начинает движение по спирали вокруг дуба в поисках новой жертвы.
На этот раз его добычей становится невысокий кудрявый и голубоглазый мальчуган с разбитыми коленками и большой родинкой на правой щеке. Он стоит, зажмурив глаза и раскрыв рот, как будто готовится крикнуть и конечно начинает кричать, когда оказывается в объятиях мертвеца.
– А-А-А-а, – кричит кудрявый мальчик.
– Я узнал тебя Томми, – шепчет мертвец, и хохочет.
– Я в кирке, я в кирке, – отчаянно вырывается из лап чудовища Томми. – Я помню молитву…. О, святый угодниче Божий, священномучениче Киприане, скорый помощниче и молитвенниче о всех к тебе прибегающих!
Вознеси ко Господу благомощную твою молитву, да оградит нас от …. Я забыл, – плачет Томми. А хохочущий мертвец тащит Томми, куда-то за дуб…
– Прекратите все это!!!! Это – глупые игры! – в голосе Пассаро столько силы и убежденности в своей правоте, что мальчишки прекращают игру. Пассаро раскраснелась, ее ладошки сжаты в два кулака, а глаза могут поджечь этот мир, парк или древний дуб.
– Кто это – кто – кто эта девочка…?, – перешептываются мальчики в сером, передавая друг другу в уста свое «кто».
– Это Пассаро из рода Диаш. Вы почтили наше общество своим светлейшим присутствием госпожа, – улыбается криво коротко стриженный здоровячек, держащий в руке красную свечу – сын булочников Глен Тук – дежурный смотритель башни Рока. – А кто это с вами? А трусливый Вилфред из рода Рауди.
– Вы все тут боитесь! – Пассаро грозно обводит своим пылающим взглядом мальчишек, видя, как они один за другим отводят глаза. – Почему вы решили, что он трусливей, чем вы?
– Потому что, мы не любим дворян, вам все досталось за так, – отвечает брюнетистый толстячек – Греги, надув свои красные щеки.
– Какая глупость…, – шепчет девочка Птица.
– Глупость, когда кто-то берет себе другом врага, ты не знала, что между твоим и родом Вилфреда Рауди вендетта четыре с половиной столетия.
– Ты из тех самых Рауди…, – бледнеет Пассаро. Она смотрит на опустившего глаза и сжавшегося как от внезапного сокрушительного удара рыжего мальчика, в которого почти решила влюбиться, и не знает, что дальше, сказать.