Крылья беркута

Пистоленко Владимир Иванович

Надя и Василий переглянулись. Никогда никакого оружия в доме они не видели. Правда, Надя знала, что у Ивана Никитича был револьвер, но она знала также и то, что с револьвером Стрюков никогда не расставался.

— Вот только ружье у Василия, — сказала Надя. — Для караула,

— Тоже — оружие! — недовольно прервал Надю Юрочка. — Нам бонбы надо, пулеметы, а не дерьмо собачье...

— Юрочка, извинись перед дамой, — потребовал высокий,

— Так я что? Я ничего, — недовольно буркнул коренастый

и многозначительно добавил: — Время только зазря тратим, я так понимаю.

Высокий кивнул головой.

— Хозяин много добра уволок? — спросил он.

— Почти ничего, — ответила Надя. — В чем были, в том и поехали.

— Приятно, — не без удовольствия отметил высокий. — Все барахло ликвизируем для революционного пролетариата. А теперь еще один вопрос, самый главный. С золотишком как? Прихватили?

— И не темнить! — прикрикнул Юрочка, поигрывая плетью.

— Я не заметила.

— Дико! — возмутился высокий. — Пролетариат, можно сказать, кровь свою проливает, а она не заметила! Разве же такая бывает солидарность?

— А может, вы заодно с ними?! — прошипел Юрочка и, кинувшись к Наде, крепко стиснул ее руку.

— Да вы что говорите?!

В голосе Нади было столько возмущения и обиды, что незнакомцы поняли: она говорит правду. Юрочка отпустил ее руку, а высокий покровительственно сказал, хлопнув ее по плечу.

— Признаем, мадам. Тут такое дело, что революции нужно золото...

— Вот так! — поддержал Юрочка и провел ладонью по горлу.

— Придется обыск. Как ты по этому вопросу кнацаешь? — глубокомысленно обратился высокий к Юрочке.

— Рванем.

— Разрешите, мадам? — Было это сказано скорее в тоне приказа, и Надя именно так и наняла.

— Смотрите, воля ваша, — сдержанно ответила она.

— Спервоначалу пройдемся, обглядимся, что и чего, — предложил высокий.

— А вы от нас никуда! Ни на шаг! — приказал Юрочка и пригрозил плетью приотставшему Василию. — А чуть чего, все пули в рот тебе пошвыряю. — Увидев в столовой накрытый стол, он кинулся к Наде: — А это почему на столе собрано? Для кого жрачка?

— Резон, — поддержал высокий и протянул руку к кобуре. — Ну? Кого ждете?

— И без обмана! А то враз к стенке! — взвизгнул Юрочка.

— Спокойно, Юрочка! Я тебя прошу — прижми нервность, — многозначительно сказал высокий. — Мадам, так для кого вся эта обильная шамовка? По-быстрому!

— Для вас, — ни на кого не глядя, сказала Надя.

— Врешь...

Надю, словно плетью, хлестнула площадная брань. Она даже вздрогнула, как от удара, и оторопело глянула на Юрочку.

— Чего уставилась?! — опять взвизгнул он и поднял руку с плетью, намереваясь ударить девушку, но его остановил высокий.

— Я говорю — ша! — грозно прикрикнул он.

Надя была в смятении:

то, что перед ней красные, поначалу не вызывало никакого сомнения, но окрики Юрочки, его угрозы настораживали; удивляло и то, что этот злобный человечишко в присутствии комиссара допускает брань и грубость. О комиссаре Кобзине Семен говорил только хорошее. Правда, комиссар сдерживает Юрочку, но вообще у них какие-то удивительные отношения. И говорят они не совсем обычно. Да, комиссар хорошо одернул Юрочку, но и в нем самом тоже есть нечто такое, что вызывает беспокойство и настораживает.

— Для кого собрано на столе? Ну? — продолжал Юрочка.

— Я правду сказала, — обращаясь к высокому, сдержанно промолвила Надя. — Стол накрыт для вас. Сама собирала.

— Персонально? Такого не может быть! Потому как вы не могли знать об нашем визите. Тут получается каша-малаша, — все больше настораживаясь, сказал длинный. — Так я излагаю, Юрочка?

— А я что? — зло буркнул Юрочка и недовольно отвернулся.

Надя хотела было рассказать о Семене, но почему-то вдруг почувствовала, что впутывать Семена в происходящее не следует. Даже нельзя! Но комиссару надо отвечать.

— Мы не лично вас ждали, — начала Надя. — Вообще красных. В городе красные, хозяева уехали, мы с Василием и подумали, что кто-то обязательно зайдет...

— И опять же — Семен Маликов заходил, — совсем некстати вмешался Василий, — так он сказывал... — Заметив взгляд Нади, Василий умолк.

— Это наш конюх приходил, он на конном дворе, — заметив, как переглянулись высокий и Юрочка, пояснила Надя. — Он сказал, что красные повсюду на постой встают. Мы ничем не хуже. Люди есть попросят...

— Тоже резон. Даже очень! — согласился высокий. — Может, попитаемся, Юрочка?

— Решай, комиссар. — Юрочка многозначительно приложил ладонь к животу. — Так-то вроде подсасывает. Только времени нету. Ты голова, решай.

— Позволим! — решительно сказал высокий. — И чтоб бегом! Мы остаемся у вас. Я так думаю — насовсем. А ты, — он обратился к Василию, — никому не открывать! Никого во двор не пускать, занято! Дошло?

Василий угодливо склонил голову и направился к двери, но его остановил окрик высокого:

— Стой! Пока не будет приказа, из дома не выходить. И прошу за стол. Вы, мадам, тоже, как хозяйка.

— Какая я хозяйка?

— Не скажите! Так что — пожалуйста, — настаивал высокий. — И ты тоже, Василий тебя звать?

— Ага, Василий! Как есть Василий! — Обрадовавшись, что его не обходят, и робко поглядывая на гостей, Василий полез за стол.

— У нас равноправие! Мы не хотим, чтоб кого-нибудь обидеть. Хватит, поизмывались над нашим братом, — разглагольствовал высокий, с трудом справляясь с ножом и вилкой.