Крылья Дедала
Шрифт:
Дедал увидел, как крупными каплями пота сразу покрылось лицо Икара, и еле успел подхватить падающее легкое тело.
– Воды! Дай скорее воды, - крикнул он Тиму.
– Полежи здесь, - сказал он сыну, когда тот очнулся.
– А ты, Тим, запрягай мула.
– Но Тая хочет проститься с тобой. Она плачет.
– Нет времени, Тим, да и лишнее это, - качнул головой Дедал.
Через час из усадьбы выехала непомерной ширины тележка, которую лениво тащил коротышка мул. Упрямца подгоняли трое рабов в серых грубых хитонах. Стража, охранявшая дорогу из Кносса
Поднявшись высоко в горы, один из рабов скинул грубый хитон и остался в широкой набедренной повязке, на которой висели топор и сосуд.
– Осторожней снимай рогожи, Тим, не повреди крыльев, - сказал Дедал. Когда тебя спросят, ты ничего не видел, ничего не знаешь. И спасибо тебе за все!
– Слушаю, Мастер, - всхлипнул Тим.
– Но... эти крылья! Выдержат ли они?
– Иди, Тим, иди. И не беспокойся, - подтолкнул его легонько к повозке Дедал.
– По дороге наложи побольше хворосту на тележку.
Икар все время молчал, он даже забыл попрощаться с Тимом, а когда тот подошел к нему, ткнулся, всхлипнув, носом в плечо: Тим заменял ему в детстве няньку.
Они дождались, когда стих стук колес, и Дедал показал Икару, как надо привязывать ремни, как удобнее устраиваться в кожаном седле под треугольными крыльями и как, дергая за трос, управлять аппаратом за спиной, чтобы лететь на одной высоте.
– А если переменится ветер?
– со страхом спросил Икар.
– Не переменится, - успокоил отец.
– Я изучал эти ветры все годы, что жил здесь. Они дуют весной только на северо-восток, потому так быстро мореходы достигают Малой Азии под парусами. Но прошу тебя, не выходи из воздушного потока, ни за что не поднимайся выше: крылья не будут держать вне струи. Лети только следом за мной. Ты все понял?
– Все. Я буду лететь за тобой, - повторил сын. Он очень повзрослел за один день. Складка пролегла на переносице, и что-то дедаловское, напряженно ищущее появилось во взоре.
– Ну, сынок, не бойся, - весело сказал отец, подбодряя Икара.
Осторожно волоча крылья - два удлиненных треугольника, на которых была туго натянута материя с наклеенными пестрыми перьями, они прошли к обрыву над морем. Ветер здесь был так силен, что спаянные прочным клеем крылья громко затрещали.
Хрустел песок под ногами, тревожно вскричала какая-то птица, а рокот моря перебивала тихая песня ручейка.
"Заряна!
– мелькнула радостная мысль.
– Скоро, теперь уже скоро я увижу тебя!"
Сосуды были полны, и Дедал не позволил Икару напиться из ручья:
– Ты можешь сломать крылья.
– Позволь, отец, я обмакну лицо. Мне жарко!
– взмолился юноша.
– Ты можешь сломать крылья! Над морем нам станет прохладно.
Странные аппараты за спинами зажужжали, крылья распластались в воздухе и потянули людей за собой. Дедал шагнул со скалы в ревущую пропасть, и крылья, красиво паря, понесли его вперед.
– Оте-ец! Как красиво! Мы летим прямо к
– воскликнул Икар и тоже ринулся в пропасть.
Аэд стоял в тронном зале дворца, украдкой разглядывая дело рук Дедала розовые стены, расписанные фантастическими зверями и растениями, черные мраморные колонны, белые пифосы с маслом - светильники, погруженные наполовину в серый пол. Изображения двуострых секир на стенах. На розовом троне - Минос, на приступочке - Пасифая.
– Так ты сочинишь хулу на Дедала?
– решив, что аэд не расслышал вопроса, переспросила царица.
– Я уже сказал, - простонал певец.
– Я только что сочинил гимн. Его разнесут мореходы во все концы. Как я могу теперь сочинять хулу? Может быть, кто-нибудь другой?
– Он умоляюще взглянул в глаза Пасифае и тут же осекся.
– Нет, - жестко усмехнулась Пасифая.
– Ведь это именно ты у нас большой мастер сочинять хулу!
Аэд упрямо опустил голову.
– Ты не понимаешь самого главного, юнец, - тебя не просят! Тебе приказывают! Если завтра на празднике Дионисия ты не будешь хулить Дедала, окажешься снова в темнице, и тогда уже навсегда.
Аэд вздрогнул. Страшная картина сырого, холодного подземелья мелькнула перед глазами.
– Ну а если ты сочинишь хулу и хорошо ее исполнишь, - заговорил Минос, мы сохраним тебе жизнь. Мы можем, например, - и он потер земляничный нос, отправить тебя на маленький далекий остров, где есть дичь, рыба. Дадим зерна. Живи!
– Что я должен сочинить?
– хрипло спросил певец.
– Что Дедал - убийца, убийца, убийца!
– вскричала женщина.
– И убил он ученика не из ревности, а из зависти к его таланту! Понял? Что он бесчестно обманул дочь славного Гелиоса - Пасифаю, которая лю...
– она запнулась, которая много сделала для него' Что он был развратником, сластолюбцем.
– Довольно!
– взорвался Минос.
– Главное не это... Он неблагодарный. Сбежал от Миноса, который дал ему приют, и потом он трус!
Аэд вздрогнул и ненавидяще взглянул на Миноса.
– Почему трус?
– Потому что он не полетел к Гелиосу, как смелый Икар. Икар - вот герой! Ты понял мою мысль, певец?
– строго переспросил басилей.
– Не очень, - прошептал тот. Он стоял, покачиваясь. В пламени светильников было видно, как побледнело его лицо.
– Ты должен закончить хулу гимном отважному Икару, понял? Героем в памяти людей должен навсегда остаться он, а не отец. Запомнил?
Жалобно тренькнула кифара на груди аэда - дрожащей ладонью он прикрыл всхлипнувшие струны...
...Мореходы решили пристать к этому пустынному островку потому, что кончилась вода. Пока матросы заполняли бочонки у родника, купец, сопровождавший товар, - грузный, страдающий водянкой человек лет сорока забрел в единственную здесь хижину.
– Давненько тут никто не останавливался, - обрадовался хозяин, - такой же седой, как гость, но тщедушный, сгорбленный и быстрый в движениях. У него было иссохшее то ли от скудной пищи, то ли от солнца лицо и синие глаза, источавшие страдание.