Крылья для Анны
Шрифт:
— Если желаете, я вас выслушаю. Как друг.
— Только если вы прикажете принести чай и пирог.
Филин хохотнул совершенно по-птичьи и старомодно оттопырил локоть, предлагая Анне на него опереться.
— Я люблю чай куда больше кофе, — серьезно сказал он. — Позвольте сопроводить вас в гостиную… подруга.
Анна и раньше подозревала, что хозяин дома — интереснейший собеседник, а теперь убедилась в этом воочию. Он умел слушать, задавал меткие вопросы, мягко шутил и сам посмеивался над своими шутками. Их первая нормальная беседа затянулась за полночь. В комнаты они разошлись
Уже в спальне Анна с сожалением подержала в руках свой верный кнопочный телефон. Как жаль, что теперь невозможно никому позвонить! Рассказать бы Джонатану про горы, про снег, про ветер, про переходы и лестницы замка Трех Ветров… Но увы, даже письмо по старинке она написать не могла. Впрочем, завтра она попросит у Югора бумагу и ручку. Уж наверное, они не пишут здесь перьями! Хотя удобно, конечно, нечем писать — обратился и выдернул у себя из хвоста.
Ужины с хозяином дома стали теперь традицией. С ним всегда было о чем поговорить и очень уютно молчалось. Очень быстро они перешли на “ты”, хотя все еще страдали словоблудием — к обоюдному удовольствию.
— Ну конечно, мы не пишем перьями, — смеялся он. — У нас нормальные чернильные ручки. Кстати, для магов есть разноцветные, меняющие цвет стержня. И самопишущие есть, для писателей и богатеньких крылатых учеников. Им диктуешь, они пишут. Стоят неприличных денег, зато очень удобно. У меня такая есть, показать?
— Покажи! — тут же загоралась Анна. — А какие у вас еще есть диковинки?
— Диковинки? У нас это вполне обыденные вещи. Пойдем в мой кабинет, посмотрим, что там есть интересного.
И они смотрели: на ручку, которая под диктовку Анны каллиграфическим почерком и идеально грамотно написала за нее письмо Джонатану. На книжную полку, которая сортировала книги. На шкатулку, что открывалась исключительно хозяином, и больше никем.
— Нет, ну такое и у нас есть, — пробормотала Анна, вертя в руках деревянный ящичек. — Только из металла и с кодовым замком.
— И что, никто не сможет открыть?
— Если код не знает, не должен. Только вскрыть силой.
— А здесь силой нельзя. Содержимое будет уничтожено.
— Магия — удобная штука, — согласилась Анна, возвращая шкатулку хозяину. — Жаль, что не все могут ей пользоваться.
Филин прищурился, по-птичьи качая головой, словно хотел что-то сказать. Но промолчал, ставя шкатулку на полку и протягивая Анне ручку:
— Хочешь? Дарю.
— Дорогая вещь, ты же говорил.
— Я тааннет Анхорм, ты забыла, нелюбимая дочь Мэррилов? Я могу себе это позволить.
— С твоей стороны крайне гадко напоминать мне о моем зависимом положении. Я теперь чувствую себя приживалкой, — чопорно укорила его Анна. — Впрочем, давай свою ручку. Ты и в самом деле не обеднеешь, а мне пригодится.
Он засмеялся и жестом предложил ей покинуть кабинет.
А Анне вдруг пришла в голову нелепая, но заманчивая мысль: а если б она вышла замуж за Югора, как того желал Высочайший, то все это стало бы ее. И кабинет тоже. И никто бы ее отсюда не смог выставить, как нашкодившую кошку!
Глава 14. У голубей нет зубей
Анна проснулась
Нет, зубы — это всегда неприятно. В сорок пять мало кто может похвастаться тем, что никогда не бывал в стоматологическом кресле. У Мэррилов, кстати, наличествовала своя личная зубная клиника, и они там были частыми гостями. Любовь к экстриму, знаете ли, совершенно не способствует сохранности челюстей. Когда-то семья решила, что дешевле будет купить клинику, а еще лучше — воспитать собственного стоматолога, чем оплачивать кучу счетов ежемесячно.
Роуз Мэррил, отличный зубной врач, перешла в этот мир вместе со всей семьей. Но, к сожалению, оборудования она с собой не захватила.
Поскуливая и держась за щеку, Анна сползла с кровати и поплелась в ванную. В зеркале она не увидела чего-то криминального, даже и наоборот: она свежа, как майская роза. Осмотр ротовой полости тоже ничего не показал. Лишь ощупав языком зубы, Анна примерно определила источник боли. Болел какой-то из зубов сверху. Шестерка или семерка справа, кто их разберет.
Демоны! Нужно что-то делать! Анна очень сомневалась, что в замке имелся стоматолог. Зато здесь был хозяин, на которого можно смело излить недовольство. Всегда сдержанная и тихая, Анна буквально зверела, если чувствовала хоть малейшее недомогание, поэтому она даже не подумала, что будить Югора среди ночи — затея сомнительная. Нет! Если страдает Анна — страдают все!
Она решительно натянула на плечи теплый халат, сунула ноги в тапочки и отправилась в спальню к Югору, морщась от боли и бормоча под нос все известные ругательства на трех языках.
Она еще ни разу не заходила к нему в спальню, уважая его личное пространство, впрочем, он и не приглашал. Но сейчас дело не терпело отлагательств.
Югор, конечно, спал. И спал полуголый. Портьеры были распахнуты, спальня казалась в свете луны сказочной пещерой. Необычные кристаллы на полках отбрасывали на стены мягкие разноцветные полосы. “Должно быть, здесь очень любопытно заниматься любовью, — неожиданно пришло в голову Анне. — Красиво и таинственно”. Челюсть снова полоснуло острой болью. Не пытаясь анализировать странную мысль, Анна решительно подошла к широкому ложу и сдернула с Филина одеяло.
Он даже не пошевелился.
Югор был хорош. Поджарое тело, уверенная линия позвоночника, широкие плечи, твердая спина. Волосы на затылке кудрявились. К сожалению, он все же спал в нижнем белье. Не то чтобы сильно закрытом, но все же нарушавшем гармонию обнаженной натуры.
В другое время Анна непременно бы застыла, любуясь этим зрелищем. Возможно, даже схватилась бы за карандаши. Но сейчас она лишь наклонилась и толкнула спящего на животе мужчину в плечо. Он среагировал, словно дикий зверь, — решительно и молниеносно. Развернулся рывком, ухватил женщину за предплечья и дернул на себя, издавая странный птичий клекот. Показалось ли ей, или в самом деле на висках на миг мелькнули перья, а нос хищно заострился?