Крылья гремящие
Шрифт:
Светлан шагнул в зал, и двери за ним сомкнулись.
– Угощайся, рыцарь, – тягучим хриплым голосом пригласил хозяин, будто в могилу. – Не побрезгуй.
Светлан молча сел к столу и принялся за еду, поглядывая на хозяина. Закованный в железо гигант продолжал сверлить его пронзительными немигающими глазами, непонятно чему усмехаясь.
В конце концов, мог же я угодить к колдуну? – убеждал себя Светлан, старательно, но без увлечения трапезничая. Хотя нет, по словам Анджеллы, колдун – жалкий старикашка. А этот – человек без возраста, да и жалким его не
Насытившись, Светлан откинулся в кресло, ощущая в теле странную вялость. Сейчас бы вздремнуть, подумал он без особой надежды.
– Выпей вина, – предложил хозяин.
– Спасибо, нет.
– Не хочешь?
Исполинский костяк медленно распрямился, глаза вдруг вспыхнули мрачным огнем, впились в лицо Светлана.
Тот сразу подобрался, почувствовав неладное. То ли с этим залом, то ли с его зрением что-то происходило – вокруг все мерцало, расплывалось. Потом он ощутил внутри леденящий холод и снова увидел сумрачный зал, озаренный багровым мерцанием факелов, но увидел его уже не таким беспросветно мрачным и чужим, к тому же – из другого места, чуть с высоты. Неподалеку стоял квадратный стол, за которым развалился здоровенный, стянутый драконьей кожей и сталью детина и испытующе смотрел в его глаза. В следующую секунду Светлан узнал в детине себя, ужаснулся, рванулся изо всех сил. Картинка снова поплыла, и он вернулся.
– Без фокусов нельзя? – спросил он хмуро. – Что за манера!
Хозяин гулко расхохотался, его металлические ладони со звоном сомкнулись. В тот же миг одна из дверей распахнулась, и в зал впорхнула стайка девушек, одетых слишком легко для такого промозглого помещения. Девушки окружили стол и застыли. Сейчас же под сводами зазвучала странная дикая музыка и подхватила, закружила их тяжелым, давящим ритмом. Тела танцовщиц будто дергались изнутри чудовищными пружинами, и, однако, танец вызывал дрожь своей зловещей гармонией.
Поддавшись импульсу, Светлан выбросил руки и поймал ближайшую танцовщицу за плечи. Она забилась в его ладонях, будто схваченная птица. Светлан заглянул в ее лицо и сразу разжал пальцы, вернув девушку танцу: белое лицо было безжизненно и пусто, глаза слепы. Его ладони еще хранили холод хрупкого тела.
Хозяин негромко засмеялся и снова хлопнул в ладони. Музыка оборвалась, танцовщицы убежали.
– Ты удивлен? – спросил хозяин. – Но разве они плохо танцевали? Ни один живой так не чувствует музыку.
– Чувствует? – брезгливо возразил Светлан. – Это ты про них?
С некоторым облегчением он вспомнил, что из мясных блюд отведал лишь гусиную ножку. У этого типа, похоже, склонность к дешевым розыгрышам.
– И все твои подданные похожи на… этих?
– Нет, – осклабился хозяин. – Но эти – самые верные.
– Мне бы таких!
– Я бы и рад поделиться, но они могут служить только мне.
– Так ты колдун?
Хозяин расхохотался.
– Нет, – ответил он надменно. – Я – Оттон,
– А, – без удивления сказал Светлан. – Как же, наслышан! Все-таки это судьба.
– Судьбу вершат сильные, – возразил Оттон. – Так кто тебя направил сюда?
– Мною трудно управлять, ты не заметил?
– Допускаю. А конем?
Светлан поднял брови: а ведь верно! Дорогу-то выбирал Буян, не я… Что ж, ты хотел ясности? Ну, кажется, вот он, момент истины!..
– Ты заскучал? – спросил Оттон. – Смотри!
Он указал рукой на стену, и одна из плит, выделявшаяся среди прочих зеркальной поверхностью, потускнела, перестав отражать отблески пламени на сводах, по ней пробежали волны – и вдруг плита словно растаяла.
Вместо нее Светлан увидел отвесную крепостную стену, на которой распласталась гибкая юношеская фигура. Непонятно как удерживаясь на гладкой поверхности, парень упорно продвигался вверх.
– У тебя сегодня приемный день? – предположил Светлан. – Что ему надо?
Оттон усмехнулся:
– Жалкий червяк! Вздумал со мной тягаться.
– Кажется, он настроен решительно, – наблюдая за мучительно медленным восхождением, заметил Светлан.
– Я мог бы затравить его воронами или сбросить на него камни, – задумчиво сказал Оттон, – но это было бы скучно. Мы с ним поиграем, а, рыцарь?
– Почему бы нет? – равнодушно отозвался Светлан.
Юноша наконец добрался до вершины стены и исчез из виду.
– Сейчас его приведут, – сказал Оттон. – Тебе не жаль нахала?
– Жаль, конечно, – не стал отрицать Светлан. – Но ведь мы играем?
Оттон усмехнулся.
– Ты прав, рыцарь, – сказал он. – Без игры жизнь пресна. Этот бедняга тоже игрок, верно? Но он проиграл.
– Думаешь, только он? – пробормотал Светлан.
Оттон остро взглянул на него, но не ответил.
В зал вступили две железные фигуры, между которых упирался уже знакомый Светлану верхолаз. Одет он был просто, почти бедно.
– Пустите его! – велел Оттон.
Стражники разжали ладони. Юноша выхватил из-за пазухи нож и бросился вперед. Железной рукой гигант играючи отбил отчаянный выпад и небрежным тычком швырнул храбреца на пол. Нож, звеня по каменным плитам, отлетел к ногам стражника, и тот наступил на него, сломав клинок. Юноша с трудом поднялся.
– Хотел повидать свою подружку? – спросил Оттон. – Тебе повезло: Николь еще не приняла посвящение. Идем!
Он поднялся и, неспешно ступая громадными плоскими ступнями, направился к дверям. Сопровождаемый стражниками, юноша двинулся следом. Светлан со вздохом встал и замкнул процессию.
Шли они недолго и остановились в небольшой комнате с высоким, теряющимся во мраке сводом. По плитам ступенчатого пола стекал тяжелый белесый туман, а из дальней стены будто выползало кошмарное каменное чудище с кроваво-красными глазами. Между его растопыренными когтистыми лапами размещалось нечто вроде алтаря, перед которым в равнодушных руках облаченных в балахоны мертвецов трепетало нагое тело девушки – живой, настоящей.