Крылья колдуна
Шрифт:
— У меня тоже есть условие, — добавила она.
— Если ты про поцелуй без языка, то даже не рассчитывай, — усмехнулся Ланс. — Учти, это будет король поцелуев! Это будет такой поцелуй, что весь Либеморт выйдет покурить!
— Ты тоже ответишь на три мои вопроса. И никаких альтернативных вариантов.
— Ладно, — согласился Ланс после паузы. — Клятва?
Он придержал Тиль за плечо, развернул к себе и поднял ладони до уровня груди. Вздохнув, она тоже подняла руки. Едва заметное свечение полилось с кончиков их пальцев: дымчатое с огненными искрами —
— Ну, и? — спросила Тиль, опуская руки, которые слегка покалывало от чужой энергии. — Какой первый вопрос?
— А я ждал, что ты выберешь три поцелуя, — ответил Ланс. — Подумай хорошенько, Матильда.
Он повернул к кладбищу, откуда хорошо просматривался угол со входом в подземелье, и снял кожаную куртку. Ланс взмахнул ею, и она стала надуваться как воздушный шар, меняя форму, вытягиваясь. Рукава превратились в подлокотники, спина выгнулась буквой «г». Ланс крутанул рукой, вращая кожаное нечто. Оно послушно повернулось, и на серую каменистую землю опустился длинный кожаный диван. Ланс уселся на него и похлопал рядом с собой.
Тиль осторожно опустилась на противоположный край, осмелев, прислонилась к спинке.
— Удобно, — оценила она. — А вот и мой первый вопрос. Расскажи, какие у тебя способности в магии? Что ты можешь?
Ланс задумчиво почесал кончик носа, а Тиль сняла ботинки, вытряхнула набившиеся туда мелкие камешки и с наслаждением вытянула ноги на диване.
— Если не считать мелочевку, вроде решения бытовых нужд, и парочки боевых заклинаний, то основное мое умение, как я уже говорил, это создание артефактов, — ответил Ланс. Он погладил ладонью поверхность сиденья, и диван вдруг уменьшился в размерах, съежившись, как гармошка. Тиль взвизгнула, а Ланс поймал ее ступни и положил себе на колени. — Я умею наполнять своей энергией вещи, — пояснил он, разминая ее ноги. — Менять их свойства, создавать нечто новое.
Тиль дернулась, пытаясь вырваться, но он цепко обхватил ее лодыжки и, склонившись, сказал:
— Я ведь не оплатил тот массаж, при знакомстве. Дай хоть этот долг отдать.
— Ладно, — нехотя буркнула она, выпрямляя колени.
Его пальцы скользили по ее ногам, нажимая на чувствительные точки, расслабляя.
В темнеющем небе зажглась первая звезда. Вокруг было так тихо, что стал слышен отдаленный шепот моря, тихо рокочущего что-то вечное. Мраморный ангел, склонивший лик над старой могилой, сиял белизной в окружении серых покосившихся плит.
Тиль нахмурилась, словно вспомнив что-то неприятное, но потом улыбнулась.
— Что? — спросил Ланс, мгновенно подметив ее выражение лица.
— Мы сидим на кожаном диване, — сказала она. — Посреди кладбища. И ты делаешь мне массаж ступней.
— Хочешь, наколдую тебе коктейль? — предложил он.
— Хочу, — согласилась Тиль.
Ланс вынул из кармана штанов карамельку, развернул фантик из фольги и смял его, а когда раскрыл ладонь, на ней появился серебристый бокал на тонкой спиральной
— Стильно, — одобрила Тиль.
Бросив карамельку в бокал, Ланс покрутил над ним указательным пальцем по часовой стрелке, потом сделал несколько оборотов в другую сторону.
— Готово.
Взяв бокал, Тиль отпила глоток, покатала жидкость во рту.
— Напоминает грушевый лимонад, только с алкоголем, — сказала она. — Чувствуются медовые нотки. Вкусно. Знаешь, Ланс, а ведь это один из признаков светлого мага — умение делиться энергией. Вот как ты только что сделал.
— Все это настолько условно, — заявил он, снова массируя ее ступни. — Темные, светлые… Всякую магию можно обратить как во благо, так и во зло.
— Есть одно отличие, которое ты не сможешь оспорить. Темные маги руководствуются лишь личными желаниями. Даже если их исполнение причинит вред другим людям.
— А светлые, выходит, колдуют на общественное благо?
— Они его хотя бы учитывают, — пожала плечами Тиль и заглянула в по-прежнему полный бокал. — Коктейль не заканчивается! — по-детски искренне удивилась она.
Ланс улыбнулся, движения его рук стали более плавными, медленными, ладони, скользнув выше, огладили икры.
— Колдун, я слежу за тобой, — строго сказала Тиль.
— Я готовлю почву, — не стушевался он. — Я задам тебе вопрос, на который ты не захочешь отвечать. И тогда…
— Давай свой вопрос, — кивнула Тиль. — Что тебе рассказать? Какое я предпочитаю нижнее белье? Где у меня эрогенные зоны? Еще что-нибудь такое же неприличное?
— Это я предпочел бы выяснить на практике, — усмехнулся Ланс.
Его лицо вдруг стало жестким, пальцы обхватили колени Тиль, пригвоздив ее к дивану, глаза смотрели серьезно и пытливо, словно заранее не оставляя возможности соврать.
— Что произошло между тобой и человеком, похороненным в могиле под ангелом? — спросил он.
Тиль побледнела, бокал смялся в ее пальцах, и золотистый напиток выплеснулся на кожаную обивку дивана, потек ручейком на серую пыльную землю.
— Отвечай, — потребовал Ланс.
24.
Петра брезгливо поковыряла вилкой картофельное пюре, равнодушно покатала по тарелке тушеную горошину. Еда из идеально сбалансированного и одобренного ею самой меню надоела до чертиков. Сейчас бы съесть хороший сочный стейк, да под коньячок. Початая бутылка была припрятана в ее комнате, и Петра сглотнула, представив тепло, разливающееся по телу.
— Суматошный день, — пожаловалась она доктору, которая села с подносом напротив. За длинным столом, где раньше не помещались преподаватели, хватало свободных мест, несмотря на то, что сейчас здесь собрались все коллеги. — Такое странное чувство сегодня было, — продолжила она, — будто я на какое-то время выпала из жизни. Потеряла полчаса.
— В обморок не падали? — обеспокоенно спросила врач, моложавая женщина с усыпанным веснушками лицом. Петра всегда в душе жалела бедняжку. Вот ей самой повезло: на коже ни пятнышка, ни родинки, чистый фарфор!