Крылья колдуна
Шрифт:
Она любила пить кофе на балконе, опираясь на шершавые перила, которые сама выкрасила в белый. Последний этаж, выше только небо. Любила почитать перед сном в уютном кресле, или понежиться в теплой ванне с ароматной пеной. А уезжать из дома — терпеть не могла.
— Ульрих! — позвала она.
Тролль явился, застыл у порога, закрыв весь дверной проем, и она протянула ему новую куртку.
— Примерь.
Ульрих с готовностью просунул ручищи в рукава, а Тиль, встав на цыпочки, натянула куртку на плечи.
— Вроде как раз, — оценила она, заботливо
— У, — ответил тролль.
— Нравится? Зеленый цвет, твой любимый.
Тролль улыбнулся, продемонстрировав широкие щербины между зубами, толстый нос сморщился складками на переносице.
— Смотрится отлично, — одобрила Тиль, отступив на шаг. — Повернись.
Ульрих грузно повернулся спиной, и Тиль оборвала этикетку.
— Завтра отправляемся на задание. Собери вещи, — приказала она. — И не забудь зубную щетку, как в прошлый раз, — Тиль добавила голосу строгости. — Я проверю.
Ульрих промычал что-то в ответ и пошел в свою комнату, а Тиль вытащила из-под кровати небольшой чемодан, открыла его и раздраженно посмотрела в пустое нутро.
Хоть бы намекнул, что за дело. Бесит! Глаза эти разные… Еще и рыжий!
Вздохнув, Тиль вынула из шкафа несколько тонких свитеров и бросила их в чемодан.
5.
Резкий звонок, раздавшийся утром, прозвучал так неожиданно, что Тиль, дернувшись, пролила кофе на балконные перила. Пошарив в кармане махрового халата, надетого поверх сорочки, она нашла одинокий носок, забившийся туда, по-видимому, при стирке, досадливо промокнула им капли и, спрятав назад, пошла в прихожую с полупустой чашкой в руках. Кто знал, что дверной звонок такой резкий? Кто знал, что он вообще у нее есть?
Ульрих уже открыл дверь, и Ланс просочился внутрь, вручив троллю длинную черную рыбину, которая мгновенно завоняла всю квартиру.
— У! — восхищенно выдохнул Ульрих, принюхиваясь.
— Точно — угорь. Копченый, как ты любишь, — заявил Ланс, по-свойски похлопав тролля по плечу. — Значит, здесь вы живете. Как интересно. — Забрав чашку из рук Матильды, отхлебнул. — Крепкий, без сахара, но с молоком. Мне нравится.
Сунув чашку ей в руки и скинув ботинки, заляпанные весенней грязью, он стремительно пошел в глубь квартиры, оставив Ульриха и недоумевающую Матильду в прихожей.
— Эй, ты куда! — запоздало возмутилась она и, отдав чашку троллю, поспешила следом. — Стой! Сейчас же!
Она обнаружила его в своей спальне, где он крутил в руках хрустальный шарик.
— Иди прочь из моей квартиры, — выпалила она, выхватывая шар, — я тебя не приглашала.
— А я и не вампир, — ответил Ланс, наблюдая за тем, как она ставит шарик на подоконник, — мне, чтобы войти, приглашение не требуется. Матильда, я должен узнать тебя, чтобы понять, что тебе нужно.
— Мне нужно, чтобы меня оставили в покое, — пробурчала она, найдя наконец то самое место для шара, где солнечные зайчики от хрустальных граней рассыпались по стене веером.
— Я хочу сделать для тебя артефакт, — признался Ланс. — Что-то особенное. То, что надо именно
— Ты артефактор? — искоса глянула на него Тиль.
— Удивлена?
— Немного. Я всегда считала, что артефакторы спокойные, выдержанные, с высокой способностью к концентрации…
— Когда я чем-то занимаюсь, то отдаюсь этому полностью… — ухмыльнулся он. — Если ты понимаешь, о чем я.
Он шагнул к Тиль и, слегка сдвинув ворот ее халата, подцепил пальцем тонкую бретельку сорочки.
— Знаешь что, Ланс, — сказала Тиль, отталкивая его руку, — в гробу я видала и тебя, и твою благодарность! То, что я тебя откопала — было чистой случайностью. Землю с могилы использовали для порчи, в результате произошло заражение бубонной чумой, что привлекло внимание Ковена. Я собиралась сжечь кости, чтобы очистить место захоронения.
— Но ты меня не сожгла, — заметил Ланс.
Он подошел к стене, на которой плясали брызги солнечного света, отраженные от хрусталя, зачем-то потрогал их. Ланс выглядел таким неуместным в ее белой спальне — в кожанке и драных джинсах. А носки! Тиль едва сдержалась, чтоб не закатить глаза. Где он только откопал такую расцветку — ядрено-малиновые, в зеленую полоску.
— Ты подавал признаки жизни, — Тиль невольно передернула плечами.
— И что с того? Выглядел я, должно быть, отвратительно. Добила бы беднягу.
— Насилие — не в моей сути, — сказала она.
— Вот как? — оживился Ланс, разные глаза с интересом посмотрели на Матильду. — А что у тебя за суть? Признаюсь, я исследовал твое досье от и до…
— Рем дал тебе мое досье?! — ахнула Тиль.
— Я сам взял, пока он лежал в отключке в процессе, скажем так, тюнинга, — как ни в чем ни бывало пояснил Ланс. Он подошел к книжному шкафу, провел пальцами по корешкам и вытащил наугад книгу. — Но я так и не понял, как вышло, что целитель третьей категории — значит, довольно посредственный, уж прости, — является личным врачом главы Ордена.
— У меня нежные руки, ты сам сказал, — ответила Тиль, забирая у него книгу и возвращая ее на полку. — А теперь выметайся. Подожди меня внизу, у подъезда.
— Правда, в конце той строки стояла звездочка. Крохотное примечание, — невозмутимо продолжил Ланс. — Первый уровень секретности. Конечно, я попытался попасть в архивы, но…
— Церера, — расплылась в довольной улыбке Тиль.
— Она, — кивнул Ланс. — Непрошибаемая тетка. Как я ни пытался к ней подкатить — каменная стена.
— За глаза ее зовут Цербером, — сказала Тиль.
— Возможно, она и была им в одной из прошлых реинкарнаций. Раз уж мне не удалось попасть в архив, может, сама расскажешь свои секреты, Матильда?
— Пожалуй, воздержусь, — ответила она.
Ланс повертел головой, рассматривая просторную комнату и чистые белые стены.
— Что ж, судя по всему, к материальным благам и роскоши ты практически равнодушна, так что артефакт должен приносить что-то не вещественное…
Вздохнув, Матильда вытолкала его за порог и захлопнула дверь спальни.