Крылья Мальгуса. Ступень первая
Шрифт:
Перед школой меня караулил в этот раз Игорь, Полины же видно не было.
– Ярый, – заныл он, – ну поговори с Глазом. Я долг уже выплатил, проценты накапали. Пусть скостит, а? Ну чего тебе стоит, чисто по-дружески?
– Рощупкин, тебе не говорили, что ты нудный? С чего мы вдруг стали друзьями?
– Мы же одноклассники.
– Одноклассник не равно друг. Ты меня вообще слил, а после этого набиваешься в друзья.
Для себя я решил, что с Глазом поговорю. Несолидно это как-то, когда Служба безопасности клана трясет деньги со школьников. Хоть бы выбрали кого покрупнее, не так
– Я не хотел, это случайно получилось, – опять заныл Игорь, глядя столь честно, что у меня зубы свело. – Я ж всегда держал твою сторону. Я вон даже на борьбу записался по твоему примеру.
Я понял, что аргументов, подобных этому, он генерировать может долго и вдохновенно, поэтому прервал его коротким:
– Я подумаю, что можно сделать. При условии, что ты сегодня больше ко мне не подходишь.
– А если по урокам? – сразу уточнил он. – Мало ли, вызовут в паре, и все.
– По урокам можешь, – смилостивился я, – но чтобы про долги и дружбу я не слышал, а то у меня прям рука уже зачесалась.
Рука у меня зачесалась наложить на него проклятие короткого действия, например, немоты, но он решил, что хочу побить, поэтому отскочил довольно резво и заторопился в класс. Зато подскочила не замеченная ранее Полина.
– Ты же не серьезно вчера говорил про то, чтобы сдать Аню Мальцевым?
– Несерьезным я был, когда ее оттуда вытаскивал, – не согласился я. – Если она не понимает, что может подставить и мою семью, и твою, то что мне с ней делать? Отпустить бесконтрольно шляться по Белоорску? Так ее тут же сцапают. И тогда ее проблемы резко станут моими. У меня и без того с Мальцевыми не все окей.
– Ты правда можешь так поступить с моей сестрой?
Губы у Полины задергались, а глаза наполнились слезами. Только затопления этой школе не хватало.
– Я надеюсь, что мне не придется этого узнавать и мы придем к компромиссу, – обтекаемо ответил я. – Ермолина, мне сейчас не до твоей сестры точно. Прям сегодня я ее к Мальцевым не потащу. У меня дел выше крыши.
– А завтра?
– И завтра. Мне вообще требуется отдых, а то я скоро от переутомления сдохну.
– Какой отдых, Елисеев? – прозвучало за спиной глубокое контральто нашей немки. – Тебе, напротив, сейчас надо приналечь на учебу.
– Это еще зачем, Аделаида Николаевна? – повернулся я к ней, чувствуя подвох. – У меня с учебой все в порядке.
– Ты единственный из школы занял призовое место, – неожиданно ответила она. – Всего третье, но этого достаточно, чтобы пройти на следующий этап. И к следующему этапу ты должен подойти подготовленным, а не халтурить, как ты обычно делал раньше на моих уроках, до того как за тебя взялась Ермолина.
– А я? – дрожащим от подступающих слез
Вопрос был явно провокационный, потому что учительница вот только сказала, что никто, кроме меня, ничего не занял. Наверное, Полине просто хотелось порыдать, вот и искала повод. С сестрой не получилось, так хоть из-за немецкого пострадает.
– Увы, дорогая, – сочувственно сказала немка. – Елисеев-то прошел на грани, ему много насчитали за разговорную часть. Заболтал он принимающих. По теории у тебя больше, но по сумме баллов прошел он. Поэтому я и сказала, что ему нужно поднапрячься, подтянуть теорию.
– Если я поднапрягусь, мне теория уже не понадобится, – мрачно сказал я.
Как же не вовремя вылезло это третье место. Меня бы и четвертое удовлетворило. Мне же не олимпиадный диплом надо будет показывать при приеме в школу, а знания. А сейчас придется тратить на ерунду столь дефицитный ресурс, как время.
– Почему это?
– Потому что покойникам ни теория, ни практика не нужны.
– Елисеев, твои шуточки такие же тупые, как… – Она наверняка намеревалась сказать: «как ты сам», но вовремя вспомнила, что если не я, то на олимпиаду от школы никто не поедет, поэтому закончила не так: – Как последние выпуски юмористических передач на нашем телевидении. Зайдешь ко мне после уроков, возьмешь пособия по теории.
Конца уроков я в школе дожидаться не собирался, поэтому предложил:
– Аделаида Николаевна, давайте к вам Ермолина за пособиями зайдет. Все равно она со мной занимается.
– Не занимаюсь, – мрачно сказала Полина. – Теперь точно не занимаюсь.
Я закрыл глаза, сосчитал до пяти, выдохнул. Стало немного легче.
– Ермолина, я тебя в кино завтра свожу, – предложил я. – И поделюсь хорошей успокаивающей практикой.
– Сегодня, – у Полины глаза заблестели, но теперь не от слез, а от радости.
– Практику сегодня, кино завтра, – отрезал я. – Мне еще автоклавы запускать и с квартирой разбираться.
– Не надорвись Елисеев, – неожиданно хохотнула немка. – Ты же еще, кажется, на борьбу ходишь? Дмитрий Семенович говорил, прогресс у тебя по физкультуре хороший.
– Точно, – подтвердил я. – Сегодня еще и секция. И когда мне все это успевать, Аделаида Николаевна? Давайте лучше Ермолину отправим на олимпиаду? Я ей уступаю право представлять школу.
– Увы, Елисеев, если ты откажешься, поедет ученик, занявший четвертое место, а он не из нашей школы, так что дорогие мои, поднапрягитесь и выбейте нам победу на городских соревнованиях, – оптимистично предложила немка и гордо ушествовала по коридору, оставив нас разбираться самостоятельно, кто и когда пойдет за пособиями.
А я понял, что мне хочется плюнуть на школу, уйти отсюда и не возвращаться. К сожалению, позволить себя я этого не мог, во всяком случае, по второму пункту. А вот уйти прямо сейчас уже казалось необходимым. Айлинг мне сказал отдыхать, а как тут отдохнешь?
– Ермолина, как ты смотришь на то, чтобы прогулять сегодня школу и пойти в кино прямо сейчас?
– Сейчас ничего не работает.
– А мы погуляем, мороженого поедим, – продолжал я соблазнять.
– Ты меня на свидание приглашаешь? – оживился она.