Крылья нетопыря. Часть I. Сон разума
Шрифт:
Семеро воинов, переломивших ход битвы, сидели на берегу и печально следили за исполинским пожаром, охватившим некогда грозную флотилию Безумного рива.
Глава 9
Азарь собственными глазами видел, как семеро рытников без всякой помощи и поддержки расчистили площадь от мрачных созданий. Он надолго впал в оцепенение и едва не забыл избавиться от обломка пола в его руках.
Когда Храмовые скалы вышли на улицы для своей атаки, оцепенение немного спало. Ересиарх выбросил камень в окно, вроде даже кому-то
Медленно отойдя от окна, Азарь сел на холодный пол и взялся за голову.
За ним пришли сразу, как только закончилась битва на берегу. Ширкнул засов, и на пороге возник рытник в надвинутом на лицо капюшоне.
– Выходи! – коротко бросил он.
Азарь медленно поднялся и вышел.
Его привели в уже знакомую пыточную. Горн едва теплился. В пыточной за столом сидел Илия, комната освещалась несколькими свечами, стоявшими перед голосом Синода. В остальном помещении царил сумрак. Больше никого не было.
Голос Синода отдал какие-то распоряжения на ухо рытнику, и тот, коротко кивнув, оставил Илию с Азарем наедине.
– Здравствуй, сударь мой, ересиарх, – глядя на короткое стило в своей руке, медленно проговорил Илия.
– И тебе не хворать, преподобный.
На этот раз Азарь не садился в своё дробящее кресло, а стоял перед священником, сложив руки спереди. Голос Синода нервно крутил писало между пальцами и не смотрел на ересиарха.
В исполинской печи едва слышно трещали поленья.
Молчали долго.
Потом Илия заговорил. Медленно, сквозь зубы.
– Признаться, мы все недооценивали твоё могущество, Азарь. Сегодня я попался на ту самую удочку, от которой надеялся уберечь Храмовые скалы. Я думал, что мы слишком размякли в этой спокойной жизни и сам не понял, как сильно пьян моей иллюзорной властью над тобой, – Илия усмехнулся. – Я ставил в укор Синоду, что мы проглядели становление целого ересиарха, а сам не заметил противника, которого ещё не было у Храмовых скал, а ведь он был прямо перед носом. М-да… и это стоило жизни сотням и тысячам наших братьев и сестёр. Хотя ты предупреждал. Ты говорил нам в лицо, чуть ли не прямым текстом, что весь Храм у тебя в руках, а мы пропустили это мимо ушей. Как ты там сказал? Я есть судья?
– Я лишь тот, кто я есть. Но я начало и конец, я есть царь, я есть раб. Я подсудный невольник, чья незавидная доля – судить всех и каждого, – Азарь дословно процитировал самого себя.
– Вот-вот, – мрачно покивал Илия.
Азарь ничего не ответил.
Снова помолчали.
– Ты сделал всё прекрасно, – продолжил Илия, разглядывая пламя свечи. – Красиво. Несколько дней ты глумился над Священным Синодом и разгуливал по Храму как у себя дома, а потом едва не пустил все Храмовые скалы на дно целиком. Я сделаю всё, чтобы эта история никогда не вышла за пределы наших стен, хотя и не слишком обольщаюсь на этот счёт. Но то, что здесь, среди нашего духовенства, ты уже стал легендой, это уже факт. Я бы сказал «притчей во языцех». Знаешь, как они тебя прозвали?
– Просвети меня, преподобный.
Азарь по-прежнему стоял перед столом прямо, держа ладонью ладонь
– Вельзевул. Это одно из прозвищ дедера…
– Я знаю, что это, преподобный.
Илия покрутил головой и схватился за неё.
– Некоторые на полном серьёзе принимают тебя за воплощение дедера на земле и распространяют мысль, что наступил конец времён. И знаешь, мне трудно их винить. В какой-то момент я сам едва не поддался подобной ереси, ибо слишком многое указывает на твоё сходство с ним. Ты красив, говорят, монахини долго украдкой шептались о тебе, – Илия стал загибать пальцы, – ты до чёртиков наглый и самонадеянный тип. Я бы даже сказал, самовлюблённый. И твоя власть просто поразительна. Все эти тёмные легионы, которым довелось сегодня испробовать крепость Храмовых скал… Да после твоего появления здесь в темницу отправились разом рытник не из последних ступеней и сам член Великого Синода! Есть от чего голове пойти кругом.
– Тогда почему ты всё-таки не поверил этому? – тихо, но твёрдо произнёс ересиарх.
– Ну, во-первых, мне не очень хочется верить, что отец лжи и порока смог бы вот так запросто взойти на святую землю и не сгореть живьём. Всё же Храмовые скалы были самым святым местом Горнего. До сего дня, – чуть подумав, добавил Илия. – Ну, и во-вторых, даже если ты и впрямь дедер, я верю, что конец времён ещё долго не настанет. Пророчество, опять же – доколе вечно и неприступно стоять Великому Храму…
– Дотоле нерушим буде свет истинной веры, – закончил за него Азарь. – И ты, Илия, веришь в эти сказки?
– Сказка – ложь, да в ней намёк… добрым молодцам урок, – впервые сегодня голос Синода посмотрел прямо в глаза ересиарху. – Но, как ты любишь говорить, вернёмся к нашим баранам. Я уже сказал, что ты провернул красивую комбинацию, вполне последовательную и логичную… За исключением одной детали, которую я никак не могу взять в толк… Почему ты остался, хотя мог преспокойно сбежать, воспользовавшись сутолокой? И никто бы тебя не поймал.
Азарь открыл было рот, но преподобный отец Илия его перебил.
– И не надо мне рассказывать, что заблудился в наших коридорах! – Илия навалился на стол. На лицо храмовника набежала уродливая тень. – Мы знаем, что ты искал двух мальчишек – тихих омутов, которых потом отпустил. Но почему ты не ушёл вместе с ними? У тебя было предостаточно времени с тех пор, как ты покинул свою келью и до той поры, когда мы одержали окончательную победу над твоим зверинцем.
Азарь развёл руками.
– Ты не поверишь, преподобный. Я остался, чтобы всё объяснить.
Глаза голоса Синода полезли на лоб. Казалось бы, он уже ждал от этого человека всего, что ещё могло удивить? Ан нет, ещё было чему подивиться.
– Значит, объясняй.
– Всё очень просто, – Азарь начал расхаживать перед столом преподобного взад и вперёд, – не буду скрывать, такой прорыв задумывался нами… Не планировался, Илия, а лишь задумывался, держался, так сказать, на крайний случай. На тот случай, если вам удастся схватить меня. И я действительно ждал, когда же за мной придут. Но ты своим предложением сбил меня с толку, преподобный.