Крылья огня
Шрифт:
Возможно, у Николаса и не было причины убивать отчима, но он мог прикрывать Оливию, если боялся, что она каким-то образом причастна к гибели Брайана Фицхью.
Интересно, умела ли она ползать по скалам – с шиной на ноге?
Ратлидж спросил об этом вслух. Уилкинс задумался.
– Мисс Оливия не любила демонстрировать свою беспомощность. Бывало, закусит губу и идет за остальными… Да, пожалуй, она ползала по камням – по-паучьи, подволакивая больную ногу. Медленно и осторожно. Уж если она что решала, то поступала по-своему.
Вспомнив слова констебля Долиша, Ратлидж спросил:
–
– Да, прикончить коня поручили мне, и, должен признаться, я взялся за дело нехотя. Уж больно я его любил! Мистер Кормак – тот никак не мог успокоиться. Обнимал коня за шею и рыдал. Мисс Оливия пришла вместе с Долишем, который тогда был совсем мальчишкой. Она еще спросила: «Его нельзя спасти? Даже если он уже никогда не будет состязаться на бегах? Неужели придется его пристрелить?» И я ответил: «Кузнец осмотрел его ногу, мисс, и сказал, что кость раздроблена, ее уже никак не вылечишь, потому что он рухнул на нее всей тяжестью». А ведь как быстро бегал… Я первый не мог бы смотреть, как он доживает свои дни в мучениях, когда каждый шаг дается с трудом… Мисс Оливии я, конечно, ничего не сказал – ведь она и сама была калекой!
Уилкинс посмотрел в свою кружку и задумчиво взболтал пиво.
– Она не уходила, пока все не было кончено. Не отворачивалась, не закрывала глаза, как сделали бы на ее месте все молодые барышни… После она сказала мистеру Кормаку: раз он так любил Люцифера, пусть поможет выкопать ему могилу. Похоронили мы его на мысу, и мистер Кормак помогал копать мне и другим деревенским парням.
Ратлидж вернулся в гостиницу, когда церковные часы пробили полдень. Дождь сменился туманной моросью; под ногами уже не текли ручейки. Местные жители вышли из домов. Некоторые кивали ему в знак того, что узнали. Обогнавшая его миссис Трепол поздоровалась. Издали Ратлидж мельком заметил Рейчел, которая шла, опустив голову, к роще, отделявшей деревню от владений Тревельянов. Хэмиш, кипя от подавленного раздражения, не дал Ратлиджу сосредоточиться и обдумать утренний разговор. А может быть, на Ратлиджа повлияло собственное дурное настроение?
Взяв у него зонтик, мистер Траск сообщил, что в общем зале его ждет гость. Ратлидж прошел в длинную узкую комнату с таким низким потолком, что он все время боялся удариться головой. Из-за последовавшего приступа клаустрофобии он успел заметить только темную мебель, пустой камин и высокого седовласого человека, который встал ему навстречу, явно ожидая, что Ратлидж заговорит первым.
Ему не сразу удалось сказать:
– Я Ратлидж. Кажется, мы с вами незнакомы.
Прежде чем ответить, незнакомец оглядел его с ног до головы.
– Чемберс. Томас Чемберс. Я представляю интересы семьи Тревельян…
Ратлидж сразу понял, кто перед ним. Адвокат, который в свое время ухаживал за Розамундой и едва не стал ее четвертым мужем. Семейный поверенный, у которого хранятся завещания. Окинув Чемберса заинтересованным взглядом, Ратлидж зажег лампы на каминной полке. Их мягкий свет, добавленный к свету лампы, стоявшей на столе, развеял полумрак, и комната перестала походить на пещеру. Ратлиджу стало легче
– Насколько я понимаю, вы приехали из Лондона, чтобы еще раз проверить обстоятельства их смерти. Мне хотелось бы знать почему.
Ратлидж повернулся спиной к холодному очагу и ответил:
– Потому что министерство внутренних дел хочет убедиться, что следствие было проведено как следует. Мисс Марлоу… то есть О. А. Мэннинг – персона, не лишенная известности.
Чемберс только что не фыркнул:
– Так можете отвечать местным жителям, чтобы произвести на них впечатление. Но не мне!
– Значит, вы что-то подозреваете? – спросил Ратлидж.
– Конечно, подозреваю, если Скотленд-Ярд считает нужным совать свой нос в смерть моих клиентов, чьим имуществом распоряжаюсь я!
– Что-нибудь не так с завещаниями? Есть ли там какие-либо особые условия, оговорки, которые вызывают у вас сомнения? – Ратлидж как будто намеренно истолковывал иначе слова своего собеседника, выбивая из-под его ног почву и уверенно беря руководство разговором в свои руки. Он вовсе не питал к адвокату недобрых чувств; просто так ему проще казалось достичь цели.
Чемберс посмотрел на Ратлиджа в упор. Оценил болезненную худобу, мрачное лицо, морщины, преждевременно состарившие человека более молодого, чем ему показалось вначале. И не удержался от небольшого выпада:
– Вы ведь воевали?
Ратлидж кивнул.
– Были ранены?
Ратлидж помедлил, а затем сухо ответил:
– Да.
– Так я и думал! Так же выглядел Стивен, когда вернулся с войны. От него осталась одна оболочка. И в конце концов проклятая нога его совсем прикончила.
Слушая грубые замечания Хэмиша, Ратлидж поспешил перейти в наступление:
– А вы чем занимались во время войны?
– Меня на фронт не взяли, – раздраженно ответил Чемберс. – Сказали, что я уже старый. Хотя Францию я знал куда лучше наших генералов! Оттуда родом моя бабка по материнской линии. Должен сказать, что места для сражений выбирались бездарно! Там у нас не было преимущества с географической точки зрения. Я сказал им: вот увидите, войска завязнут и будут нести колоссальные потери… Никто не выйдет оттуда победителем. Американцы, конечно, изменили соотношение сил… Американцы и танки. А все-таки лучше перемирия так ничего и не сумели придумать! – Сообразив, что оседлал своего любимого конька, Чемберс замолчал. Он понял, что Ратлидж захватил преимущество. Вдруг он расплылся в улыбке. – По-моему, теперь ваша очередь.
Ратлидж неожиданно для себя улыбнулся в ответ. Чемберс ему понравился. Он понял, что привлекло к нему Розамунду Фицхью.
– Кто послал за вами? – спросил Ратлидж. – Сюзанна Харгроув?
– Даньел Харгроув. Он очень встревожен. Видите ли, его жена в интересном положении, и ей нельзя волноваться. Он намекнул, что врачи подозревают у нее двойню. Ничего удивительного; в их семье часто рождались близнецы.
Они по-прежнему стояли: Ратлидж у камина, Чемберс в противоположной стороне комнаты. Он нарочно выбрал такое место, чтобы Ратлидж подошел к нему, а не наоборот. Ратлидж досадливо поморщился и сказал: