Крылья Победы
Шрифт:
Закрылись мы с офицерами в хате, поработали день, а вечером отпечатанный на машинке документ представил командующему на подпись. План имел кодовое название «Буря». В нем каждой дивизии ставились задачи по вариантам, определялись части, задача которых — отражать налеты с различных направлений, порядок управления ими и организации взаимодействия.
Тимофей Тимофеевич остался доволен планом. Наши предложения получили одобрение командования фронтом. После заседания Военного совета Хрюкин предложил: «Становись начальником штаба». Я ответил: «Нет. Всегда был на командных должностях, и эта работа мне по душе». Он настаивал, но я не соглашался. Вопрос разрешился сам собой, когда к нам прибыл очень квалифицированный начальник штаба
Враг накапливал на юге крупные силы, жаждал реванша за зимнее поражение под Москвой. Войска нашего фронта, в том числе и авиачасти, готовились к отражению возможных ударов противника.
По указанию Ставки нам передавалась 220-я бомбардировочная дивизия, которой командовал генерал И. Д. Антошкин. Она воевала на Южном фронте. Хрюкин предложил: хорошо бы слетать, принять ее полки на месте, посмотреть, что они собой представляют. Я попросил поручить это задание мне. Хотелось побывать в штабе 4-й воздушной армии, которой командовал генерал К. А. Вершинин. Мы с ним вместе учились в академии, но потом в течение десяти лет ни разу не виделись. Теперь же воевали на соседних фронтах Я знал его как деятельного, инициативного командира. Хотелось поговорить с ним, ознакомиться с его опытом.
Штаб 4-й воздушной армии стоял тогда в Краснодоне. Я полетел на самолете УТ-2 со штурманом 8-й армии. Вершинин встретил нас радушно, познакомил со своими фронтовыми делами, и я вновь убедился в его умении глубоко разбираться в событиях и людях.
Из Краснодона мы отправились в 220-ю бомбардировочную дивизию. Еще в штабе 4-й армии нас предупредили, что она в прошедших боях понесла большие потери в технике, нужно время, чтобы пополнить ее части самолетами, а поврежденные машины отремонтировать. Я позвонил Т. Т. Хрюкину и предложил посадить дивизию за Дон, на аэродром у станции Панфилове. Там укомплектовать, добиться полной боеспособности. Тимофей Тимофеевич согласился с этим предложением. Приказ о перебазировании я передал, командиру соединения генерал-майору авиации И. Д. Антошкину, которого знал с 1923 года, сначала курсантом Киевской школы, а потом учлетом Качи. Иван Диомидович был выше среднего роста, статный, на занятиях по физкультуре нельзя было не любоваться его крепкой, ладной фигурой. Он лучше всех крутил «солнце» на перекладине. Впоследствии Антошкин рос как командир и летчик, умело применял новинки в технике пилотирования и тактике. В битве на Курской дуге он уже командовал корпусом.
Иван Диомидович в короткий срок перебазировал дивизию на наш фронт и стал готовить ее к боям.
Конец июня. Как прекрасна степь на Украине и Дону в это время! На ее просторах зеленеют хлеба, поднимаются густые травы. Щедрое солнце высоко стоит над благодатным краем. Глянешь — радоваться бы, да сердце щемит от горечи и боли.
Куда дошли полчища захватчиков! Невольно вспоминаются слова Виктора Гюго: рану, нанесенную родине, . каждый из нас ощущает в глубине своего сердца.
28 июня противник начал наступление на воронежском направлении. Ко 2 июля оборона на стыке Брянского и Юго-Западного фронтов была прорвана на глубину до восьмидесяти километров. В воздухе большую активность проявляли летчики 4-го флота гитлеровцев. В его состав, как мы потом узнали из трофейных документов, входили 32 группы бомбардировщиков, 15 групп истребителей, 20 отрядов разведчиков. Всего, у врага насчитывалось 1400 самолетов — больше половины того, что он имел на советско-германском фронте. 8-я воздушная армия могла противопоставить фашистской армаде немногим, более 300 самолетов. Правда, в ходе последующих боев мы убедились, что 4-й воздушный флот действовал не только против нар, но и против 2 и 4 ВА.
При отступлении за Дон мне было поручено возглавлять группу из четырех дивизий, которые поддерживали правофланговые армии фронта. Наши летчики отважно сражались с
Командиром 220 над стал подполковник А. В. Утин, выпускник Военно-воздушной академии. Это был человек редкой силы воли и целеустремленности. Имея хорошую теоретическую подготовку и большой опыт, он выработал эффективный метод подготовки летчиков к ведению боевых действий на самолетах, которые пришли на смену старым истребителям «чайка» и И-16. Утин личным примером во фронтовом небе учил подчиненных вести на Як-1 в паре и группе маневренный бой с противником. Простой в обращении, сердечный и заботливый, любящий шутку и острое слово, молодой командир скоро полюбился всему личному составу. Впоследствии Утин, как и Антошкин, отличился в боях над Доном и Волгой и был выдвинут командиром авиакорпуса.
Пока мы находились на правом крыле фронта, штаб 8-й воздушной отходил к Россоши. Поступил приказ и нам двигаться в этот пункт, чтобы соединиться там. Но, прилетев на аэродром, мы увидели, что там осталась лишь эскадрилья управления на нескольких По-2. На одном из этих самолетов я вылетел в Павловск, где находилась 235-я истребительная дивизия, которой командовал майор И. Д. Подгорный, впоследствии заместитель главкома Войск ПВО страны.
Подлетая к Дону, я увидел воздушную карусель: пикировали бомбардировщики, вели бой Истребители. На реку обрушивались бомбы, поднимая столбы воды. Это немцы бомбили переправу, а наши истребители стремились во что бы то ни стало помешать им. Бой с каждой минутой становился ожесточеннее. На своем По-2 я не мог даже отвернуть в сторону. Тогда решил: будь что будет — попробую пролететь за Дон. Внизу — кипящая от разрывов бомб река. Я внимательно наблюдал за боем, за тем, как геройски дрались наши летчики-истребители. Но силы были неравны. Накатывающиеся волны бомбардировщиков со зловещим гулом пикировали на скопление войск и переправу.
Тяжелое чувство вызвала эта картина. Снова под напором превосходящих сил врага мы вынуждены обороняться и отступать. По пути в Павловск, а потом в Калач Воронежский, где расположился штаб воздушной армии, я убедился, что отходили наши войска не так, как в 1941-м. Авиация планомерно перебазировалась на восточные аэродромы, части вывезли все имущество, эвакуировали личный состав, ничего не бросили, не потеряли. Никто не оказался в окружении. Летчики непрерывно вели воздушные бои, разведку, мы знали, где и какие силы противника действуют.
В самые тяжелые дни с 8 по 11 июля 1942 года 8-я воздушная армия имела 138 боевых самолетов разных типов. На этом направлении немецкая авиация превосходила нашу в шесть и более раз. Генерал Хрюкин искусно использовал имевшиеся силы на главных и самых опасных направлениях. Делая по три — пять вылетов в день, летчики воздушной армии разрушали переправы через реки Черная Калитва и Свинуха, уничтожали подходившие к ним мотомехчасти и живую силу противника. Наносили удары и по дорогам, препятствуя продвижению войск врага на юго-восток.