Крылья Родины
Шрифт:
— Как говорил один мой знакомый, ты это брось. — Анатолий положил руку на плечо десантнику. — Легко быть героем, когда тебя так прикрывают. Если бы не ты и твои парни, я бы даже до корабля не добрался. Так что отставить сопли и следить в оба. Мы, как ты правильно заметил, еще не дома.
Анатолий перевел взгляд на экран, где проплывала безжизненная серая равнина с редкими пологими холмами.
— Да, невесело тут у них. — Барков покачал головой. — Ветрон, а чего это у вас ни травинки, ни деревца… Даже воды нет.
— Результат работы Комплекса. — Мужчина нахмурился. — Биосфера уничтожается
— Готовность к переходу. — Сайна подняла взгляд на экран, где стремительно съеживался оранжевый круг.
— Дублирующие системы активны, — подтвердил Ветрон, и в этот момент словно заряд снежной пелены пронесся через все помещение.
— Переход окончен. Сканирование поверхности.
Карта вспыхнула неожиданно. Несколько секунд Анатолий вглядывался в очертания североамериканского континента, изуродованного пятном страшного извержения вулкана.
— Давай вверх!
Практически сразу картинка начала сдвигаться вниз и чуть разворачиваться. Корабль, появившийся из облака перехода над восточным побережьем Северной Америки, стремительно уходил на север. По масштабу видимой поверхности Барков оценивал высоту около сорока километров, и эта цифра постоянно росла.
Операторы боевой станции Евро-Американского союза, увидев, что чудовищный монстр уходит прочь, решили не испытывать судьбу и не привлекать к себе внимания. Тем более что около часа назад в полтора раза меньший смог уничтожить почти всю авиационную группировку восточного побережья и уйти восвояси.
Через полчаса, совершив дугу над северным полюсом, корабль вошел в воздушное пространство России.
— Мне нужна голосовая связь на широкой частоте. — Анатолий совершенно не представлял, как объяснить инопланетянам, что такое герцы и виды модуляции, надеялся, что служба мониторинга эфира перехватит его сообщение.
Ветрон кивнул и что-то передвинул в воздухе над пультом.
— Говорите.
— Триста сорок один восемнадцать вызывает спасательную службу. — Барков еще несколько раз повторил вызов, прежде чем пришел ответ:
— Вас слышим. Переключаем на спасательную службу. Оставайтесь на этой частоте.
— Спасательная служба, оператор Канавина.
— Здесь Триста сорок один восемнадцать. Код пятьсот сорок один.
— Принято, Триста сорок первый. — Голос девушки оператора, казалось, звенел от напряжения. — Точка посадки шесть-восемь. Сопровождение выслано.
— Шесть-восемь мало. — Анатолий прикинул размеры аварийной полосы омского завода. — Мне нужно не меньше чем на три-десять, а лучше восемь-ноль.
— Ждите, — отрывисто бросила оператор и замолчала на несколько минут. — Ваша точка восемь-ноль.
— Принял. — Анатолий ткнул пальцем в экран. — Нам сюда. Когда подлетим поближе, увидите большую площадку. Мимо не промахнемся.
Подмосковный летно-испытательный центр имел самую большую площадку в России. Поле — два километра на километр, где иногда проходили авиационные выставки и репетиции парадов. Этой ночью пространство над ним вдруг вспыхнуло сотнями прожекторов, и ночную тишину разорвал грохот сапог по бетонке. Поднятые по тревоге подразделения убирали
— Братва, это ж десантура! — Механик-водитель командирского БТР-122 не мог сдержать своего восхищения. — Наши!
Несмотря на то что водитель тут же получил заслуженный подзатыльник от командира батальона, многие солдаты и офицеры начали вставать и размахивать беретами и оружием.
А командир полка, который должен был призвать всех к порядку, лишь вылез на броню, снял берет, достал сигареты и закурил, жадно затягиваясь табачным дымом. Он, как никто другой, понимал, что захват такого корабля — это если и не конец войне, то начало конца безусловно. А это значит, что не будет больше похоронок по российским семьям и молодые ребята не будут превращаться в инвалидов.
В этот момент над полем завис скоростной вертолет и, почти не снижая скорости, точно притер машину в пятидесяти метрах от раскрытого люка.
По тому, как подскочил Барков, Шнур понял, что прибыло вовсе не простое начальство, и тоже встал рядом по стойке смирно.
Анатолий поднял бронестекло и шагнул вперед к пожилому офицеру во флотском мундире:
— Товарищ вице-адмирал. В результате переноса на территорию противника вынуждены были начать диверсионные действия на его территории. Производственный цикл частично остановлен. Захвачен вражеский корабль.
— Черти. — Воропаев обнял сначала Баркова, потом Игнатова. — Вот черти. Ну учудили. — Придерживая фуражку, он посмотрел вверх. — Какую махину пригнали. Сейчас слегка вздрючу краповых, и полетели. Разговор у нас будет долгим.
— Тут это… — Барков замялся на мгновение и твердо посмотрел в глаза адмиралу. — Там беженцы. Сто тридцать пять душ. Я обещал, что их примут как своих. Без них мы бы не справились.
Воропаев думал недолго.
— Хорошо. — Он обернулся в сторону стоящего рядом порученца. — Василь Игнатыч. Транспорт на сто тридцать человек, и всех в один из наших пансионатов. Обеспечить охрану и режим. И чтобы муха не пролетела и червяк не прополз.
Через полчаса Анатолий уже сидел напротив вежливого, но въедливого следователя и буквально по секундам пересказывал все события этого длинного дня. Еще через четыре часа его отпустили приводить себя в порядок, но не потому, что удовлетворились ответами, а потому, что прибывало высокое начальство.
Воропаев вошел в кабинет, где Барков подкреплялся бутербродами, и, сделав жест, чтобы тот не вставал, пододвинул стул ближе и стал наливать себе чай.
— Знаешь, когда я отправлял тебя на Эронду, у меня на столе лежало целых три варианта развития событий. В первом аналитики и психологи, разобравшие твою жизнь по кусочкам, утверждали, что ты скорее всего захватишь небольшое королевство и будешь там двигать прогресс.