Крылья Руси
Шрифт:
Вот мальчик слушает сказку. А рядом девочка играет в наперстки.
Три наперстка кручу, бусину найти хочу...
Мальчик соскакивает с рук няньки – и пристраивается рядом. Некоторое время смотрит, а потом тычет пальцем.
– Здесь?
Под наперстком оказывается пусто. И еще раз. И еще. И сколько радости приносит найденная бусина!
Вот
Вот они забирают Ваню у боярыни Морозовой.
Вот возвращаются из польского похода – и Софья повисает у него на шее.
Вот отвоевывают Крым...
Вот...
– Это была хорошая жизнь, верно, Соня?
– Замечательная.
Софья усилием воли задавила слезы. Закололо сердце, пришлось присесть на край кровати, взять руку брата в свои ладони.
– Бог даст, мы еще встретимся, братик.
– Мы обязательно встретимся, Соня. Если там есть справедливость – мы будем все вместе.
– Скорее бы. Ты еще не ушел, а я уже соскучилась...
Алексей отозвался улыбкой на эту немудреную шутку.
– Мы с Ваней подождем. Только не задерживайся.
– Обещаю...
Что-то творилось с этим миром. Он расплывался, расслаивался, воздух словно бы обретал твердость и плотность...
Слезы?
Боль в груди нарастала, становилась невыносимой. Больше семидесяти лет рядом. Вместе, плечом к плечу, не допуская ссоры... Это уже не два человека. Это одна душа – на двоих.
Сердце билось громовыми раскатами. Или это перекатывалась гроза за окном, ударяя в землю короткими злыми молниями?
– Говорят, легко уходить во время грозы...
Сказала ли это Софья? Или просто показалось, что шевельнулись губы?
Реальностью оставалась только рука Алексея, за которую Софья держалась, что есть сил. Рука – и взгляд синих глаз.
Она и не ведала, что так же за нее держался Алексей. И все прозрачнее становился ее силуэт, все яснее проступало нечто иное...
– Отец!
– Мама!
Голоса они еще услышали. И даже, кажется, успели улыбнуться на прощание, благословляя своих детей. А потом Софья почувствовала чью-то руку на своем плече – и оглянулась.
Они стояли совсем рядом. Держались за руки, улыбались, ждали их...
Такие молодые, яркие, искренние...
Ульрика – совсем такая, как она приехала когда-то в Москву. Юная, испуганная, чуть неуверенная в себе, но улыбающаяся. Мир не должен знать, что принцесса его боится. А рядом – Ваня, Ванечка...
Софья так и не поняла, когда она бросилась на шею мужу. Рядом Алексей так же обнимал Ульрику, не думая ни о чем. И прошло,
Там,над их телами плакали Александр и Аленка. Горько, безутешно, жалобно…
А здесь…
Здесь была абсолютная ясность. Софья смотрела в лица самым своим близким людям,и ждала приговора. Она ведь их использовала. Всех использовала…
Она все сделала, чтобы выполнить свою задачу, чтобы стояла Русь, чтобы не было войны, и ради этого она предавала, продавала, убивала,шла по головам и не считалась ни с чем и ни с кем. Сколько уж на ней налипло грязи…
Софья понимала, что самым правильным наказанием будет для нее дорога в другой конец. Ребят – в рай, а ей, наверное, место в аду. Самое то…
Можно даже в котле не варить, а можно и варить. Пусть только они будут счастливы, они будут…
Софья отчаянно ждала грома с небес, света,голоса, да хоть чего-то, но, не дождавшись, позволила себе поднять голову.
Не мысль, нет, ощущение громадного, невероятного счастья, пронизавшее каждую ее клеточку.
Глупая.
Ты ведь – полюбила. И все отдала ради нас.
Мы тебя тоже любим.
Ты справилась, Сонюшка. Ты – справилась…
И ты не думай, мы не уходим, разве ж это видано, чтобы родители бросали детей без присмотра? Мы остаемся рядом с ними. Это – наша награда.
Четыре тени бросили прощальный взгляд на землю – и растаяли в солнечной синеве неба.
Эпилог
1829 год.
Кремль, Москва.
Сто лет, как в тень ушел великий царь.
Сто лет, как сердце биться перестало...
Поэма читалась и перечитывалась, обсуждалась во дворцах и в крестьянских избах...
Пушкина любили. А героя его поэмы, царя Алексея Великого, Алексея Ясно Солнышко, Алексея Русского любили еще больше. И не было избы, где не рассказывали бы о нем сказок. И про его походы, и про справедливое правление, и про то, как он детей вырастил – почитай, сто лет Русь горя не знает…
– Александр Сергеевич, рад вас видеть при дворе...
Евгений Изотов, шапочный знакомый поэта, возник рядом. Заулыбался, демонстрируя близость к таланту.
– Говорят, вашу поэму заказали во Францию? В переводе?
– Перевод губит хорошие стихи, - буркнул Пушкин.
– Может, вам продолжить эту тему? – не обратил внимания на недовольство поэта Изотов. – Насколько я помню, ваш предок попал на Русь как раз при государе Алексее Алексеевиче Великом?
– Его царствование уже завершилось, мой предок даже не был знаком с государем, - отрезал поэт.