Крылья Руси
Шрифт:
– Смотрел.
– И?
– Соня, у нас нет столько денег, - вздохнул Иван.
– А найти их надо.
– Не с неба ж они упадут! Сколько ни молись, а оттуда только один раз упало – и то манна, - огрызнулся Иван. – Только вот что мы с ней делать будем, если допросимся?
– Кушать, - Софья тоже не выбирала выражений. – Большой ложкой. Ребята, мы из-за плохой медицины чуть ни не семь из десяти младенцев теряем – каково?! А все знахарки...
– Так не все ж они плохи!
– Но и хороши далеко не все. Так что хотите, ребята, не хотите, а надо.
Муж
Силу этого коротенького слова в устах царевны Софьи они отлично знали.
Надо?
Будет! И даже не надейтесь отвертеться.
***
С женитьбой Владимира получилась такая история, что Софья хохотала до слез. Вот уж и верно – свято место пусто не бывает. В этой истории Степан Разин на Лону не бесчинствовал, потому и знатная персиянка осталась неутопленной.
Его заменил Еремей Гвоздь. Сей достойный человек ходил под Мазепой, а когда оного гетмана покритиковали за союз не с теми силами, решил уйти в свободное плавание. Сколотил ватажку и промышлял разбоем там, куда не дотягивались цепкие казачьи руки.
В том числе и в Кабарде и у черкесов.
Там-то ему и попала в руки знатная черкешенка.
По преданиям, род свой ее отец вел чуть ли не от Салтанкула-мурзы, того самого, которого казнил Иван Грозный. Да, вроде бы казнили не только Салтанкула, но и его жену с младенцем, но... младенец же!
Шестимесячный!
Кто их там друг от друга отличит? Особенно если мать уверяет, что это ее чадо?
Вот якобы сего младенца спрятали верные люди, вывезли и вырастили. И получили черкесского князя. Если быть точными – Черкасского. Жили князья,. Не тужили, последний сына родил, дочь – которые и попались татям. Вообще, у него было трое сыновей, но один был болен чахоткой, второй собирался в монастырь, а третьего сына, увы, вернуть не удалось, воскрешать из мертвых мог только Христос. А вот дочь...
Каким унижением это оказалось для гордой черкесской княжны – сложно судить.
Факт тот, что Владимир, разогнав ватагу негодяев, получил девчонку в качестве трофея... и едва успел вынуть из петли. Черкешенка с красивым именем Марджанет не желала жить опозоренной.
Ну а Владимир вовсе не хотел видеть висящих в петле красавиц.
К тому же романтика, убитые негодяи, освобожденная княжна, царевич... стоит ли удивляться, что два одиночества нашли друг друга?
Ну а нескромные владения Черкасских стали наградой Владимиру. Хотя женился он не ради приданного. Он-то, сын русского государя!
Безутешный отец получив обратно хотя бы дочь, всем сердцем полюбил и зятя. Он-то смирился, что род его пресекается и все отойдет младшей ветви, а тут такая радость!
Владимир тоже порадовался.
Теперь, обосновавшись в Закавказье на законных основаниях, он собирался укрепиться, значительно расширить свои владения, заключить договор с шахом Аббасом – и дать Турции по рукам уже на законных основаниях.
Теперь-то русские тут не на правах завоевателей! Теперь тут владения русского царевича, а свое этот народ защищал всегда.
Глава 7
1695 год,
В Европе устанавливалось хрупкое равновесие.
Пфальц Людовику не отдали, но еще кусок Нидерландов он под шумок присоединил. Да и пара германских княжеств готовы были упасть ему в руки, измотавшись от военных расходов.
Что было обидно для Людовика – тот самый кусок земли с каналом ему не достался – и явно не достанется. Испания объявила, что берет это строительство под свою руку, курфюрст радостно согласился с этим – и дельта Рейна была объявлена испанским владением.
Тут уж возмутились все остальные, но дон Хуан (вот уж кого черти никак не приберут) сделал вежливое лицо и объявил, что сие даже не его владение. Самому ему не под силу. А вот совместно с русскими...
Откуда русские? Так у него жена с Руси. Вот государь московитов и порадел родственничку.
Курфюрст согласен?
Так он уж давно согласен. И нечего руки тянуть к нашему каналу!
Людовик сильно расстроился, как и все остальные. Канал-то сулил бешеные прибыли, форменное золотое дно получается. Но это – потом. Сейчас его еще достраивать, а достраивать никто кроме русских не будет, просто потому, что не умеет...
Ладно. Пусть пока строятся, а там, случись что – и новую войну затеять можно. Людовик искренне считал, что все хорошее, лучшее и приносящее деньги должно принадлежать ему – и не собирался оставлять такой лакомый кусочек в чьих-то руках. Чуяло сердце дона Хуана – не миновать им еще войны. Но это потом, потом... а сейчас – Людовику крепко дали по рукам.
Леопольд порадовался победе и обратил взгляд на Турцию. И тут выяснилось, что Турция удачно занята войной с Русью.
А Польша и Венгрия остались... ну, не практически без присмотра, но! Другого-то случая может и не представиться! И Леопольд с Людовиком потерли руки.
Друг с другом они планами не делились, а потому и кандидаты на польский престол у них разошлись. У Леопольда это был Лещинский, у Людовика – Конти. Венгрия?
Людовик на такие мелочи не разменивался, да и не хотел еще раз связываться с Леопольдом, понимая, что не потянет сейчас такие военные расходы.
А вот Леопольд был недоволен.
Ракоци не просто укрепились, они еще и продолжились в Ференце Третьем. Вот ведь... проклятое семя! И не изведешь их!
Пробовал – не получилось! Теперь выход один – спровоцировать беспорядки у поляков, а под это дело, пока русские будут заняты там, просто устранить мешающую ему семейку – и посадить в Венгрии кого-нибудь своего.
А вот кого? Ракоци, будь они неладны, за это время так пропололи ряды соперников, что шансов найти кого-то нужного в Венгрии просто не было. Да и не надо!
У себя найдем! А нужные документы сделать несложно! Надо посмотреть, может остался кто-то из Батори...
Но пока – Лещинский.
И Леопольд рьяно взялся за дело.
***
– Государь, к нам просит приехать Иоганн Бернулли.
Алексей Алексеевич посмотрел на сэра Ньютона. Пожал плечами.
– Пусть приезжает.