Крылья Судьбы
Шрифт:
— Он же спит, — сказала Эльза.
— Зато у Мокса нюх на тех, кто пришел с недобрыми намерениями. — Чудище оглядело фигуру Эльзы, заставив меня вскипеть. Кровь бросилась мне в лицо. Я взял себя в руки и начал привязывать самолеты — сначала свой, потом Эльзы. Точнее, я делал вид, что привязываю. — Никто не угонял при нем самолет, никто не совершал вандализма. Это гарантия, — добавил Аплиг.
Монстр перевел взгляд на девицу, что намалевана на фюзеляже «Бабенки». Потом на Эльзу. Так, кто-то собирается сделать неверные выводы!.. Я кивнул блондинке и отправился к сходням, но не прошагал и пяти метров. Остановился.
Прикоснувшись к крылу птички, я спросил Аплига.
— Чей он?
— Полчаса назад прилетел. До вас, — ответило чудище.
Меня словно ведром холодной воды окатило. Эльза подошла ближе.
— В чем дело? — спросила. Негромко.
— Пока не знаю…
Самолет был однотонным, серо-голубым, невзрачным, без опознавательных знаков. Это уже было странным. Поверхность крыла была шершавой, значит, краска использовалась дешевая. Я поскреб ее ногтем.
— Чтоб мне лопнуть…
Приблизился Аплиг — точно ожившая гора. Эльза поглядела на меня из-под очков. Я как мог, просигналил ей, что объясню потом. Блондинка прищурилась. Значит, поняла. Аплиг почесывал щеку, покрытую щетиной. Ему было интересно, чем это я занимаюсь.
— А пилота вы видели? — спросил я у хозяина парома.
— Видел. — Новая разновидность ухмылки. Какой-то местный вариант, который мне не встречался.
— И? Как пилот выглядел?
Я думал, он начнет вымогать деньги за информацию. Но Аплиг повел плечами. Буду менять мнение о нем в лучшую сторону.
— Рост. Вот с прелестную леди…
Кивок в сторону Эльзы.
— По одежде, правда, не понять, кто…
— В смысле?
— Пол. Одежда ни то ни се. Пилотская, скорее. Покрой подходит. На голове маска.
— Маска?
Я почувствовал, что Эльза, стоявшая рядом со мной, выбросила в пространство протуберанец нервозности. Я не видел ее лица, но сдается мне, на нем все-таки проступило нечто вроде смятения и испуга.
Аплиг почесал подбородок, оглядел небо, словно в поисках новых клиентов.
— Маска. Скорее, платок, который закрывает нижнюю часть лица, — сказал он. — А поверх него очки.
— А на голове? — Хоть и бесплатно, а нервы Аплиг портить мастер. Мне не терпелось узнать подробности.
— Пилотская шапка, кожаная, простая, — сказал хозяин плота.
— Так это мужчина или женщина? По голосу-то можно понять было? — встряла в разговор Эльза.
— Голос? Ни так, ни сяк. Есть такие мужики — и не мужики вовсе, а так — название одно. Ничего я не понял. А этот толком и не сказал ничего, пробурчал что-то, заплатил без проволочек и ушел в город.
— Походка? — спросила Эльза. Вот, проницательный женский ум.
— Не присматривался. Этот хмырь бегом ускакал.
— Ясно. — Я подошел к крылу и осмотрел пулеметные дула. Оружие стандартное для «Духа Нифлунга». Из этого, кажется, недавно стреляли.
— А этот хмырь вам кто?
— Никто, — ответил я.
Угораздило же меня приземлиться именно здесь. Но по-другому и быть не могло. Деться пилотам просто больше некуда.
— Сколько будет стоить ваше молчание, хозяин?
— Молчание?
— Если
Аплиг понял.
— Потом подумаете, что я проклятый жмот, — сказал он. — Все так думают…
Мы с Эльзой переглянулись.
— Знаю, знаю, — сказал Аплиг, почесывая на этот раз брюхо. — Не возьму я ничего за молчание. За воздух не платят. Почему не сделать клиенту приятное — маленький презент от фирмы. Значит, буду нем как могила.
— Спасибо.
— Всегда пожалуйста. — Вновь взгляд на мою жену.
Я взял Эльзу за руку, и мы отправились прочь. Блондинка не возражала против моего прикосновения. Мы прошли по сходням и оказались на песчаном берегу, с которого поднялись по каменным ступеням на квадратную площадку, выложенную гранитным брусом. От нее шла мощеная дорога. Метров сто — и мы приблизились к границам города. Здесь было много забегаловок под открытым небом, столики занимала разношерстная публика — пьющая и жующая. Округу затопили приезжие. И раньше их было много, а теперь, с учетом потока беженцев, становилось просто неудобно ходить. Здесь на каждом шагу можно встретить лотки, принадлежащие местным торговцам. Жарилась на открытом огне рыба, варились лангусты и моллюски. Местные любили использовать разнообразные специи. К местной еде надо было специально привыкать. Запахи смешивались в воздухе, и от этого экзотического амбре щипало в носу и першило в горле.
Чем ближе к самому Онороку, тем больше народу. Только и смотри по сторонам, чтобы не влипнуть в историю. Местная публика склонна к излишней горячности, и закон здесь представлен в несколько иных формах, чем в других местах. Если обеспечением порядка занимаются колониальные власти — хорошо. Если — туземцы, жди беды. Эти озабочены преимущественно сбором дани и штрафуют всех, кто им не понравится. Повод не обязателен. Коррупция для аборигенов — семейный бизнес. Миючинцы с этим не борются, понимая, что проиграют на этом фронте даже крупномасштабную войну. Все, что миючинцы могут, так это карать повешением тех, кто совершил преступление в их собственной юрисдикции. Закон колониальных властей суров, но это мало кого останавливает.
Мы остановились возле одного из лотков, и я взял с него два подобия бутерброда — жарена рыба между двумя кусками лепешки. Отведя Эльзу в сторону, так, чтобы видеть большую часть улицы, идущей вдоль аэродрома, я сказал:
— Почти уверен, что за нами следят.
— Кто?
— Вопрос на тысячу гульденов.
Рыба и лепешки были недурны. Специй почти нет, а после такого долго перерыва мне эта еда казалась почти божественной.
— Думаю, нас ждут. И нас, и борт-13. Кому-то нужно добраться до содержимого «Кондора».
— Мы это предполагали, — сказала Эльза. Она проглотила свою порцию, икнула и облизала пальцы. Просто и незатейливо.
— Узнала самолет?
— Ночной гость. Но… я его не видела. Мы гонялись за ним вслепую.
— Я видел.
— Все-таки считаешь, что этот тот самый ас? Мясник?
— Или Мясник или некто, кто занимает в его ганзе весьма высокое положение.
Я наблюдал за реакцией Эльзы. Как себя будет вести моя жена? Что я сам думаю о происходящем? Сложить вместе части головоломки оказалось трудней, чем я думал.