Крылья Тура. Командировка [2 том, c илл.]
Шрифт:
— Слушай, Николай Гаврилович, — вдруг загорелся комполка, — а давай-ка подготовь приказик о награждении лейтенанта Туровцева именным пистолетом, а? Так мы и его "Вальтер" узаконим, и никто к парню придираться не будет. Как считаешь?
— Это можно, и правильно это будет… — согласился начальник штаба полка. — А за что наградим?
— Да за что хочешь. За успешное овладение новой техникой, вот. Давай набросай проектик, я его подпишу, а выписку из приказа – лейтенанту. Правильно? Вот и ладненько. Иди, Виктор, отдыхай. Сейчас и мы закончим уже.
Я
Но – не получилось. В столовку, я имею в виду. Ужин мне подали как барону ля Реган – в постель. Точнее – в койку, в санчасти. Проснулся я с тяжелой головой, весь горячий и потный. Меня ощутимо потряхивало. Э-э-э, да ты, брат, простыл, видать… Так-то с открытым фонарем летать… Надо к врачу.
Военврач пощупал мой лоб, нахмурился, дал мне градусник. Когда он его посмотрел, то нахмурился еще больше, вынул из стакана с какой-то отвратной медицинской жидкостью ложечку или шпатель, приказал открыть рот и стал изучать мое горло.
— Да у тебя, Туровцев, ангина. Жутчайшая. Где ты так умудрился?
Знать бы – где. Впрочем, в свое время у меня эти ангины чуть ли не каждый год были. Вот и здесь достали.
— Все, будешь лежать у меня. Лечить тебя будем.
И понеслось – таблетки, уколы, полоскания, в общем, — вся радость пребывания в медучреждении. О полетах, естественно, и речи быть не могло. Я еле стоял, но ползал по нужде сам. Через пару дней шум в ушах стих, жар немного отпустил и горло стало получше. Военврач, после моих слезных просьб, разрешил доступ к телу. Первым появился Антоша.
— Салют, командир! Ты как?
— Как, как, хреново, Тоха, сам не видишь, что ли? Про меня не будем, вроде на поправку я пошел. Ты расскажи, как там у вас? На воле? Кто командует звеном, как комэск и все другие?
— А что им сделается, Витя? Летают, дырки привозят. Портят новую технику, бестолочи. Звено Толя Рукавишников водит, пока получается. Комэск просил тебе привет передать. Занят он очень, летает часто. Бои как-то усилились. Каждый день – минимум четыре вылета… Темнеть стало раньше, а то и поболе было бы. Да, кстати, Виктор! Номер-то, какой на машине рисовать? А то звездочки есть, а номера нету…
— Погоди, погоди, Тоха. Голова что-то у меня плохо варит… А со старым номером что?
— Так ведь передали мы соседям несколько самолетов, после того, как новенькие получили. И теперь все придется менять, все номера, коки винтов красить в цвет эскадрильи.
— Так, что? Я сам могу номер выбрать?
— Ну-у, пока да.
— Пятнадцатый не занят?
— Нет. Его, что ли, рисовать?
— Его, Тоха, его.
Пятнадцатый был моим номером в игре. Уже давно. Просто 15-е число – мой день рождения, а если наоборот – 51 – год рождения. Логично, а? И удобно. Может, мне и позывной взять "Пятнашка"? Ладно, с этим пока погодим. Тут я
— Мою машину кто берет?
— Да, понимаешь, Витя, неисправность у нее обнаружилась… Вот я ее и устраняю пока… — хитро посмотрел на меня Антоша.
— Ты, это, Тоха. Не балуй с этим. Это серьезные неприятности может принести. Саботаж это, если строго на дело посмотреть. Не балуй, понял? А то наш особист быстро тебе путевку выпишет. В Сибирь… лесным воздухом подышать.
— Да понял, понял. Не боись, командир! — С тем он и отбыл.
И тут же, вот только подумал о нем, а он уже здесь, в комнату вошел наш особист.
— Ну, что, больной? Гостей принимаешь?
— Да какой ты гость. Ты на земле хозяин…
— Правильно понимаешь, хе-хе… Ну, как ты?
Все опять пошло по наезженной схеме – как ты, как вы и что нового в международном положении СССР? Что на фронте?
— А скажи мне, товарищ капитан (тогда-то, со зла, я его называл по спецзванию НКГБ), если не секрет, конечно, что там с этим сержантом-оружейником?
— Да какой там секрет, Виктор, чмо он болотное, и больше ничего.
Эх, ты! Неужели это самое "чмо", что в своем времени мы расшифровывали как чудак, мудак, очкарик, и здесь и сейчас известно? Вот не ожидал.
— Посмотрели мы его, проверили. В плену не был, подозрительных контактов нет. Ну, я с ним профилактическую беседу провел, попросил твоих ребят посмотреть за ним. В последнее время вроде крутится, суетится. Поглядим еще, посмотрим…
— Еще вот, что, Сергей. Что за немца мы привели? Это уж точно не секрет?
— Точно, точно. Обычный немец, молодой и бестолковый. Ничего не знает, ничего не может, пустышка. Подтвердил он нам некоторые сведения и на том спасибо…
— А ты что хотел, чтобы мы тебе Геринга приволокли?
Особист, довольный, заржал.
— А вот Геринг нам бы не помешал! Да у тебя силенок не хватит такую тушу тащить!
Тут уже заржал я, как представил, как я на себе тащу Геринга. Отсмеявшись, я спросил.
— Что там нового разведка и контрразведка по немцам накопала?
— Да много чего. Не боись, доведут и до тебя, в части, сам понимаешь, тебя касающейся. Могу сказать, что на усиление немцы прислали каких-то асов из 52-й, что ли, эскадры. Вот выздоровеешь, повстречаешься в воздухе, привет от меня передашь.
Я задумался. Это серьезно. Как бы они ребят не подловили. Опытные, гады.
— Сергей, ты мне вот что скажи… Помнишь, тот майор, ну на совещании, из разведотдела дивизии, про радиоперехваты говорил. У нас ведь тоже немцев слушают?
— А как же? Конечно, слушают, — удивленно посмотрел на меня особист.
— А почему же вы нас, летчиков, не информируете? Ты пойми, Сергей, что расшифровка записей радиопереговоров немцев в воздухе нам многое может дать. От психологического портрета немецкого летчика, до раскрытия их тактики…