Крылья
Шрифт:
Когда сверлили кость, удаляя вросший в нее «жучок», зрелище вообще было далеко от эстетического. Когда ставили синтетическую «заплатку» вместо высверленного куска и шили – уже ничего. На что я не боюсь вида крови, но и то несколько раз отворачивался и пялился в стену – лишь бы не на свою развороченную конечность. Впрочем, нужно отдать медикам СБ должное: обезболивающее у них превосходное.
А потом меня зашили, вкололи какой-то дряни для заживления и без паузы повели на очередной допрос. Сдается мне, что за последние сутки мои права нагло нарушили раз этак пятьдесят.
Сутки. А Морган
Меня снова приводят в помещение для допросов: серый пластик и металл, стол и стулья с острыми углами. Холодно и пусто – видимо, чтoбы допрашиваемый сразу присел от страха и выложил все как на духу. ? может, с гладких серых поверхностей проще смывать кровь. Впрочем, ко мне пока силы никто не применял, хотя по прибытии и расстроились, что на «сыворотку правды» у меня аллергия.
Здорoвую руку крепят наручниками к металлической скобе на поверхности стола (вторая у меня в лангете, поэтому ее не трогают) и оставляют в камере одного. Знакомо: теперь будут полчаса выжидать, чтобы я впал в панику и во всем признался, едва на пороге появится кто-то живой, – старо как мир. Поэтому пытаюсь разместиться поудобнее (насколько это возможно на жестком стуле и с прикованной рукой), вытягиваю под столом ноги и готовлюсь к длительному ожиданию.
На самом деле, не понимаю, что им ещё надо. Вчера я все рассказал и подписал. Подробно пересказал все события, начиная с первой встречи с агентами РД?Ка. Мне задавали наводящие вопросы, я вспоминал и рассказывал точнее. Что еще от меня хотят? Повторить все снова? Так ещё вчера пришлось повторять дважды. Пойдем по третьему кругу?
Наконец, как раз через полчаса, по моим прикидкам, в помещение входит женщина. Короткостриженая блондинка, длинная и тонкая, затянутая в серую форму Службы безопасности как во вторую кожу. Кажется, что если эта особа съест на обед что-то калорийнее листа салата,то вся ее одежда разлезется по швам.
– Добрый день, - здоровается, тем не менее смотря не на меня, а куда-то поверх моей головы. Пытается показать, что я для нее пустое место, что ли?
– Меня зовут ?ливия Сисли. Капитан Сисли, – окей, моим делом занимается не самая мелкая сошка. Что дальше-то? – Вы готовы дать признательные показания?
– женщина садится на стул с противоположной от меня стороны, водружая перед собой толстую папку с бумагами. И только теперь взгляд бледно-голубых, почти прозрачных глаз устремляется на меня.
– Капитан, я еще вчера рассказал все, что знал, - напоминаю.
Женщина качает головой.
– Вчера МЫ владели не полной картиной, - молчу, прямо смотрю в ответ. Мне на самом деле нечего сказать.
– Что ж, хорошо, - вздыхает капитан Сисли, видя, что на контакт не иду, - не хотите вы, озвучу я.
– Сделайте милость, – огрызаюсь.
Осточертело переливать из пустого в порожнее. Что они хотят мне приписать? Связь с разведкой? Не поспоришь, прямо или косвенно – да, виновен. Но я не гражданин Лондора, значит, статья о предательстве Родины отпадает. Остается временное тюремное заключение (возможно, длительное), затем депортация и закрытие
Мы с Тайлером планировали, что я сдамся прежде, чем обо мне узнают. Плюс он xотел попросить о помощи Рикардо. Это был неплохой план, по которому меня, возможно, не депортировали бы на Родину в наручниках. А теперь… Теперь Лаки без сознания,и бог знает когда придет в себя. А я… А меня просто взяли,и просить помощи мне не у кого.
Так пусть хотя бы перестанут спрашивать по третьему кругу одно и то же – и так тошно.
У Морган был такой взгляд…
– Мы допросили свидетелей, - сообщает капитан Сисли, - просмотрели видео с камер на лайнере, - там-то я что сделал не так?
– Информация о том, что у вас был роман с Мирандой Морган, подтвердилась.
Да что вы говорите?
– Я еще вчера признал факт нашего… романа, – отвечаю сквозь зубы.
– То есть вы признаете, что использовали капитана Морган?
– Нет, не признаю.
Мне сказали ее использовать для получения ценных сведений, но я их не получал, а если что-то и узнал,тo не распространял. Я ей врал, но это не прнступление перед Службой безопасности. Это только между мной и Мирандой.
Оливия Сисли смотрит на меня пристально; чуть склоняет голову набок.
– То есть Миранда Морган не давала вам полный, высший доступ во все отсеки лайнера?
Напрягаюсь. Так и знал, что Миранде ещё вменят это в вину.
– Дала, - отвечаю осторожно.
– Зачем?
Чтобы вытащить пьяного в стельку капитана из его личной каюты. Черт. Давайте ещё Риса утопим для полного счастья.
– Была необходимость. У нас произошло ЧП, как вы знаете.
Сисли хмыкает; перебирает листки в своей папке, находит чистый и что-то быстро записывает.
– И о намерениях Коры Камальски вы осведомлены не были?
Что за бред? Вчера меня не спрашивали ни о чем подобном.
Дергаю здоровым плечом.
– Нет. Понятия не имел.
– И потому, что вы понятия ни о чем не имели, вы и велели заблокировать первую палубу за несколько минут до того, как там произошел взрыв, – откладывает ручку и переплетает длинные тонкие пальцы на столешнице. Иронично изгибает бровь.
– Джейсон, вы пророк?
У меня вырывается нервный смешок.
– Как все складно-то, - бормочу, качая головой.
Действительно, палубу перекрыл, высший доступ у Морган обманом заполучил – чем не диверсант? А ведь Миранда предупреждала, что тема с закрытием палубы подозрительна. Но на тот момент она сама мне верила. И если бы заранее знала о РДАКе, верила бы до сих пор…
– Складно, - соглашается Сисли.
– Так вы признаете? Коре Камальски не известно о вашем участии в этом деле, но все очевидно и без ее показаний. Признаете?
Смеряю ее хмурым взглядом.
– Да пошли вы, – отзываюсь.
В ответ на мое хамство женщина тоже хмурится.
– Джейсон, вы понимаете, что это отказ от сотрудничества? Вам это не на пользу. Если раньше вам вменяли обвинение в работе на разведку,то теперь прокурор переквалифицирует ваши действия в статью «терроpизм».