Крым-3. Пепел империй
Шрифт:
«Вот и мы теперь, – подумал Контейнер, – стали перекати-поле – бездомные, никому не нужные, гонимые ветром. А ведь когда-то листонош уважали и, чего греха таить, побаивались во всем Крыму…»
Контейнер оглядел свой отряд. Олег Игоревич, неразлучный с мохнатой псиной. Помощник такого же лохматого, как собака, экс-капитана – костлявый и жилистый Ренькас. Бравая атаманша Пеева, оставшаяся без своей банды. Адъютантша атаманши – Олька по кличке Боевой Зяблик, с Ренькасом два сапога пара, маленькие, щуплые, злобные, что называется – ярости больше чем веса, а веса в обоих вместе взятых – меньше, чем в одном Контейнере.
Некомбатанты –
И сам Контейнер – полтора центнера мышц и смертоносных навыков. К счастью, за все четыре дня, пока отряд скучно и нудно, без особых приключений добирался на перекладных от Херсона до Керчи, навыки эти не пригождались.
Но развитая интуиция подсказывала Контейнеру, что в Керчи они вот-вот понадобятся.
Очень уж недружелюбно выглядел блокпост. Бетонная конура с бойницами, откуда торчали стволы спаренного пулемета КПВТ, гора мешков с песком, сваренные из железнодорожных рельс противотанковые «ежи», растянутый поперек пыльной дороги шипастый «дикобраз», серебристые паутинки растяжек на обочине и подозрительно срытый дерн (первый признак минного поля) вокруг блокпоста наводили на мысли о том, что Керчь чужаков не жалует.
– Значит, так, – сказал Контейнер. – Снижаем скорость, повышаем внимание. Сейчас нас будут, по всей вероятности, шмонать, и шмонать будут основательно. Вести себя тихо, мирно, драку не затевать, на конфликт не нарываться. Ренькас, Зяблик, все ясно?
– А что сразу Ренькас? – вскинулся парнишка. – Я тут вообще самый мирный человек. Старший помощник капитана, можно просто – старпом. Верно я говорю, Олег Игоревич?
Капитан не отреагировал, зато мохнатая псина оскалила угрожающего вида клыки и радостно завиляла хвостом.
Олька Зяблик сделала невозмутимое лицо, как будто не про нее речь.
– А вас, Олег Игоревич, – продолжил Контейнер, – я попрошу держать собаку на коротком поводке, мало ли – вдруг там кто испугается.
Капитан медленно кивнул, а псина еще шире распахнула пасть. Контейнер готов был поклясться, что собака ухмыльнулась. Из крокодильей пасти капала слюна.
– Раиса Петровна, Шифр, вы – повар и снабженец. Мы – мирные торговцы вторсырьем, покупаем металлолом, продаем шмотье фирмы «секонд-хенд». Оружие спрятать, работаем по схеме «серый человек».
– Это как? – не понял Шифр.
– Это значит – сливаемся с окружающей обстановкой, не выделяемся, не привлекаем к себе внимания. Ясно?
– Звисно, – ответил Олег Игоревич густым басом, а псина негромко гавкнула.
Олька Зяблик хихикнула.
– Хотела бы я посмотреть, как ты будешь сливаться с окружающей обстановкой, толстяк, – бросила она.
Контейнер вздохнул. Тема его веса была излюбленной мишенью для подколок со стороны Зяблика.
– Сейчас увидите…
Ловкими, привычным движениями – выработанными до автоматизма, ночью разбуди, руки сами сделают – Контейнер разобрал «калаш» и рассовал запчасти по рюкзаку так, чтобы даже самый пытливый ум не признал в них детали оружия. Благо, «калаш» был древний, ржавый, металлолом и есть металлолом. Хорошо хоть, стреляет… Кобуру с «макаровым» перетянул на пузо, поближе к пряжке ремня – в паху никто ощупывать не станет. Запасной магазин сунул за голенище ботинка, нож
– Ну шо, – спросил он. – Пидемо? Чего стоять тут, идти надыть. Керчь сама до нас не придет. Топать надыть. Ножками. Чего стоим, кого ждем?
Зяблик восхищенно ахнула, Раиса Петровна рассмеялась, а Шифр и Ренькас изобразили аплодисменты. Пеева одобрительно улыбнулась, капитан и собака синхронно покивали. Всего парочка простых манипуляций – и грозный воин Контейнер превратился в туповатого селянина-торгаша.
Прочие члены команды с той или иной степенью достоверности попытались повторить перевоплощение лидера. Контейнер смотрел на их попытки скептически, и после нескольких правок – взлохматить волосы Зяблику, снять бандану с Пеевой и поправить косынку поварихе – счел камуфляж удовлетворительным. Оружие – благо, его было не так уж много, куда меньше чем хотелось бы Контейнеру, учитывая специфику миссии, попрятали, кто где.
«Впрочем, оружие – это ерунда, – мельком подумал Контейнер. – Оружие всегда раздобыть можно. Люди, вот что важно. Страшно не люблю работать с незнакомой, не мной выдрессированной командой. Ну, ничего. Сработаемся».
– Пошли, – скомандовал он. – Будем досматриваться.
Навстречу им уже брел лениво разморенный на жаре боец с блокпоста.
– Куда путь держите? – спросил он, прикрывая ладонью лицо от солнца.
– В Керчь, – после недолгой паузы, призванной сымитировать тугодумие, ответил Контейнер.
– А зачем?
– По торговым делам.
– Чем торгуете?
– Железо продаем. Шмотье покупаем.
– Железо? – подозрительно прищурился боец. – Радиоактивное, небось? Фонит?
– Чушь! – возмутилась Зяблик, передернув плечами. – Ничего у нас не фонит! А ну, тащи свой дозиметр, фонит ему, видите ли!
Девица расправила плечи, выставив весьма скромных размеров грудь, готовая ринуться в бой за честь товара.
– Мы – порядочные торгаши, не сталкеры какие-нибудь! Честным трудом деньги зарабатываем! Тащи дозиметр! Меряться будем!
Солдатик, ошалев от такого напора, уставился на Олькину грудь в вырезе майки и сглотнул.
– Тащи давай! – наседала Зяблик.
– Цыц, соплячка! – окоротила ее атаманша Пеева. – Вы уж извините ее, служивый, девка молодая, горячая. А железо у нас чистое, сами резали, под Симфером, там не фонит, как известно.
Солдатик перевел взгляд на могучую атаманшу и совсем скуксился.
– Пирожочек не желаете? – сердобольно поинтересовалась Раиса Петровна. – Тяжко, небось, цельный-то день на блокпосту, один сухпай, поди, жрете-то. А пирожочек-то с ливером, домашний, можно сказать, сама пекла…
Добила растерявшегося бойца псина Олега Игоревича. Подошла, деловито обнюхала, вильнула хвостом и спокойно вытерла слюни о камуфляжные штаны.
– Проходи! – не выдержал такого дружелюбия боец. – Быстро! А то встали тут, понимаешь ли, полдороги перегородили.
Пряча ухмылку, Контейнер повел свой отряд в Керчь.
«А команда, – подумал он мельком, – у меня ничего. Неплохая команда. Сработаемся!»
На улицах Керчи пахло страхом – фигурально выражаясь, конечно же.