Крым-3. Пепел империй
Шрифт:
– Где мы – в географическом смысле?
Контейнер обвел взглядом помещение, в котором они находились. Пещера. Огромная, сводчатая, со сталактитами и сталагмитами. В потолке – дыры, оттуда падают косые лучи света. По пещере бродят пленники – все изрядно избитые.
– На Чатыр-Даге, – ответил Ренькас. – Вернее, внутри его. В святилище Серого Света. Точнее, в тюремной его части. Тут обширная сеть пещер.
– Давно? – спросил Контейнер.
– Второй день. Здорово тебя отделали. Думал – все, каюк. Ан нет, выкарабкался, –
– Это потому что я листоноша, – сообщил Контейнер.
– Отделали потому что ты листоноша или выкарабкался, потому что ты листоноша? – уточнила Олька Зяблик. Она тоже была тут, с красивым фингалом под глазом.
– И то, и другое, – ответил Контейнер. – Сектанты Серого Света не очень любят листонош, но в данном случае они искали конкретно меня. Интересно, откуда у них мои словесный портрет и имя?
Ренькас пожал плечами.
– У них все наши словесные портреты, – сказал он. – Даже Кармы. Они мне показывали, спрашивали, где найти капитана и собаку. Похоже, Олег Игоревич и Карма последние не попались в их лапы.
– То есть, они целенаправленно ищут членов нашего отряда? – уточнила атаманша Пеева.
– Видимо, так.
– Тогда все ясно, – сказал Контейнер, предпринимая осторожную попытку сесть. Спина болела зверски, но позвоночник и ребра были целы, внутренние органы – тоже, спасибо корсету стальных мышц. – Их послал Человек в Серебряной Маске.
– Почему ты так думаешь? – спросила Олька Зяблик.
– Потому что больше некому. Кому еще мы так досадили, что на нас натравили такую мразь, как поклонники Серого Света?
– Погодите! – взмахнула руками атаманша Пеева. – Кто такой этот Человек в Серебряной Маске?
– Хотел бы я знать… – пробурчал Контейнер, вставая на ноги. Его пошатывало и слегка подташнивало – обычное дело после сотрясения мозга, но он мог стоять. – Ренькас, расскажи ей. Я пойду пройдусь. Надо размять ноги. И мозги.
Оставив Ренькаса посвящать атаманшу Пееву во все подробности, Контейнер направился к дальнему концу пещеры, где из-под земли бил родник с той самой сернистой водой. Пленников – кроме них – в пещере было немного: три торговца, пара охранников, один бродяга и очень сильно избитый мужчина в грязно-белом комбинезоне и рваной кожаной куртке.
Добравшись до родника, Контейнер умылся и осмотрел себя. «Порядок, бывало и хуже. Организм листоноши быстро восстанавливается, дайте мне пару часов – а лучше дней – и буду как новенький. А вот чудаку в комбинезоне повезло меньше. Ему сломали руку, ногу и, видимо, переломали ребра – дышал он с трудом».
Кого-то он напоминал Контейнеру. «Ах, ну да – пилота в пыточной камере керченской комендатуры. Чем? Не знаю. Что-то в нем было… неместное. Выражение неземного превосходства на лице. Даже сквозь кровь и синяки. Смотрит сверху вниз. Неужели…»
– Эй, друг, – позвал Контейнер, опускаясь на корточки. – Ты откуда будешь? Не с
Избитый криво ухмыльнулся окровавленными губами.
– Лапута – это миф, – сообщил он.
– Этот миф на моих глазах разбомбил Керчь, – сказал Контейнер.
Избитый сделал попытку сесть. Не получилось. Контейнер ему помог. Баюкая сломанную руку, избитый спросил:
– Ты из Керчи?
– Не совсем, – туманно ответил Контейнер.
– Кто ты?
– Листоноша, – честно ответил Контейнер. – Один из последних. Хочу разрушить армию Союза Вольных Городов Крыма и остановить Человека в Серебряной Маске.
Избитый, похоже, пропустил его слова мимо ушей, как пустой звук.
– Там, в Керчи… – начал он. – Там сбили биплан. Пилот успел выпрыгнуть. Что-то знаешь о нем?
– Да, – кивнул Контейнер. – Он погиб. Мы не успели его спасти. Перед смертью он нам поверил. Сказал, что база лапутян – здесь, на Чатыр-Даге. Поэтому мы сюда и пришли.
– Можешь звать меня Летуном, – сказал избитый и протянул Контейнеру здоровую руку.
Это могло бы стать началом длинного диалога, в ходе которого Контейнеру – может быть! – удалось бы завоевать доверие вероятного лапутянина, но их грубо прервали.
Раздался удар гонга, и в пещеру вошли две дюжины сектантов в серых балахонах, держа курносые АКСУ наперевес. Вперед выступил один – самый рослый.
– Пленники! – обратился он, и Контейнер узнал голос – это был тот самый главарь, который наступил ему ботинком на грудь. – Сегодня вам улыбнулась судьба! Ваша смерть обрела смысл! Вас принесут в жертву Серому Свету!
– Слава ему, – пробормотали остальные сектанты синхронно.
Ренькас с готовностью вскочил на ноги и сказал:
– Ну наконец-то! Где тут записаться на жертвоприношение?
– Не ты! – махнул рукой главарь сектантов. – И не ты! – Отрицательный жест в сторону атаманши Пеевой. – И не ты! – Боевого Зяблика тоже не допустили к жертвоприношению.
– А я? – спросил Контейнер саркастически.
Видно было, что главарю сектантов до ужаса хочется расправиться с листоношей, но указания Человека в Серебряной Маске ему дороже.
Главарь приблизился и понизил голос:
– Думаешь, выкрутился? Думаешь, продадим тебя, как остальных? Черта с два! Пойдешь на мясо! Вместе с этим инвалидом! – он указал на Летуна. – Взял его и пошел в храм! Быстро!
«Однако, – удивился Контейнер. Личная неприязнь пересилила жадность. – Ну, оно и к лучшему: не зря Ренькас так рвался на жертвоприношение. Там будет хоть небольшой, а все же шанс сбежать. А здесь, в пещере, можно сидеть долго…»
Пленников выстроили в две шеренги и повели к выходу. Летуна Контейнер поначалу вел под руку, но тот, со сломанной ногой, идти мог с трудом, и листоноша, недолго думая, взвалил бедолагу себе на плечи. Весил тот – всего ничего; видимо, долго пробыл в плену, успел исхудать.