Крым бандитский
Шрифт:
Некоторые игровые стали со временем кооператорами, мелкими и даже вполне солидными бизнесменами, хотя, как правило, с легкостью преступали писаные и неписаные законы до последнего своего дня. Такими были уже упомянутый Хавич, Костя Грек и еще два-три человека, сейчас защищенные презумпцией невиновности и депутатскими мандатами высокого уровня.
Другие начинали как шпана, мелкие преступники и поднимались по преступной иерархии и иногда тоже становились — если становились, а не погибали в разборках или, реже, не получали большие сроки — предпринимателями и даже политиками, оставаясь прежде всего бандитами. Таковы
Большинство специалистов и историков-любителей полагают, что по крайней мере в Симферополе начало первой волны бандитизма пошло от группировки «Гуни», выросшей на патронаже наперсточников.
Наперстки, горшочки, скорлупки, чашки — игра наверняка ничуть не менее древняя, чем, скажем, игральные кости; в той или иной модификации она упоминается повсеместно, во всех странах. Во второй половине восьмидесятых у нас, в том числе в Крыму, она приобрела характер эпидемии. На вокзалах и в парках, на базарах и у магазинов, просто на улицах и площадях вдруг собирались иногда маленькие, иногда — побольше группки вокруг ловкого и сметливого парня, который манипулировал тремя наперстками, или пластиковыми стаканчиками, или металлическими стопками, предлагая угадать, под которой из них окажется шарик.
Цена отгадки или ошибки поначалу невелика, так, чтобы любой прохожий мог без особого напряга рискнуть. Затем азарт подогревался отработанным сочетанием выигрышей и проигрышей, репликами «сочувствующих» и «советчиков», ставки незаметно росли; конечный выигрыш, естественно, оставался за наперсточником. Проигрыш обычно равнялся всему ценному, что оказывалось у «лоха».
Не требовалось особой наблюдательности, чтобы определить, что наперсточники никогда не работают в одиночку. Два-три человека уговаривали, подначивали, разжигали азарт; кто-то непременно следил, чтобы работе не мешали; и непременно находилось несколько парней с крепкими кулаками, которые резко пресекали попытки вернуть выманенные деньги.
Такая же схема, иногда с еще более четким распределением ролей («завлекун», «скептик», «провокатор» и так далее), действовала и действует на играх, которые к настоящему времени сменили дискредитированные в глазах потенциальных «дойных коровок», т. е. нас с вами, наперстки. Это, например, «болгарское лото», шулерские карточные игры, которые вообще искоренению не поддаются и из моды не выходят.
Структурализация в игорном бизнесе на самом деле была еще сложнее. Создавалась и эффективно действовала система «замазывания глаз» милиции, организация сигнализации и оповещения, мобильного перемещения игровых бригад с участка на участок. Очевидно, это могло осуществляться только при правильном (с их, специфической, точки зрения) разделе выручки.
Первые более-менее проявленные крымские бандиты вышли из игровых и из числа бригадиров, руководителей игровых команд.
И самым первым из них называют Гуню, Владимира Владимировича Гужева, 1960 года рождения, уроженца села Саул-Даре Крымского района Краснодарского края.
Вырос Гужев в Симферополе, куда его родители переехали еще в шестидесятых, в городском районе, который традиционно считался неблагополучным, — на Украинке. Примерным поведением Володя Гужев,
Воровским авторитетом, «законником», Гуня не стал — и срок у него был несолидный, и статьи тоже. Ничем «особым», благоприятным с точки зрения блатной карьеры, в зоне не выделялся, но необходимую закалку для жизни и деятельности на свободе получил. Вернувшись в город как раз к началу перестроечного оживления, Гуня начал подбирать под себя наперсточников.
Работал с наперсточниками, заставляя их служить себе и одновременно способствуя их бизнесу. Сколотил бригаду, в которой состояло несколько приличных боксеров и мордоворотов-быков из «хорошо проявленной» городской и пригородной шпаны.
К ближайшим помощникам-поделыцикам Гуни причисляют боксера, кандидата в мастера спорта Юрия Иванова (симферополец, 1962 года рождения, ко времени вхождения в бригаду успел вступить в конфликт с законом), рецидивиста Виктора Приходькова по кличке Макаленок, Сергея Тимофеева (Джона), достаточно известного в городе как игрок и специалист по рукопашным разборкам, и Сергея Лапкина.
Несомненно, Гуня, парень подвижный, «резкий», скорый на расправу, обладал не только бандитской наглостью и решимостью, но и организаторскими способностями. К 1986 году на него «работали» около 30 команд наперсточников — практически все, кто «доил лохов» в Симферополе.
Цифра эта на первый взгляд кажется неправдоподобной: население города в ту пору составляло всего четверть миллиона, и в обычных сферах жизни и деятельности (транспорт, места отдыха, торговли и т. д.) почти каждый знал в лицо всех, слухи и вести распространялись быстро. Так что какие там тридцать, три бригады скоро засветились бы и не смогли работать!
Но не надо забывать, что через Симферополь, главный транспортный узел Крыма, в те годы проезжало по четыре-пять миллионов человек, и очень многие задерживались, кто на несколько часов, а кто и подольше.
Тридцать — сорок тысяч человек в сезон вообще останавливались в Симферополе, отправляясь на пляжи электричками, троллейбусами и автобусами.
В не меньшем количестве в город приезжали из ближних и дальних пригородов: кто работать, кто торговать, кто развлекаться и отдыхать. Все они и обрабатывались в первую очередь игровыми, для которых в сезон работы было более чем достаточно, как и преступного заработка, — хватало на всю бандитскую структуру.
Тогда же организованные преступные группировки начали взимать свой бандитский, или, как еще говорили у нас, «абиссинский», налог с владельцев частного автотранспорта, подрабатывающих извозом у вокзалов и аэропорта. Здесь, как и во многом другом, впрочем, они были провозвестниками.
Взяла бригада Гуни под крыло и несколько мобильных игровых бригад катал, которые за считанные минуты ухитрялись до ниточки обыгрывать излишне азартных и неосторожных курортников — мастерам-шулерам обычно хватало получасовой дороги от аэропорта до вокзала.
Удовольствие растягивалось на пару часов по трассе Симферополь — Ялта, если у «лоха» оказывалось слишком много денег или же если особенности поведения и социальный статус предвещали скандал и его следовало высадить не в городской черте, а вышвырнуть где-то в горном лесу…