Крым бандитский

Чернецов Константин

Одновременно же они подбирали людей из банды Гуни, как рядовых наперсточников и рэкетиров (например, Хрипанюка), так и капо, например, Сажня (Сажнев Владимир Николаевич, 1962 года рождения, уроженец города Сима РСФСР, числился в том же кооперативе «Новинка», что и Гужев).

В конце 1987 года Дзюба почувствовал, что пора выходить из-под влияния Гужева, и откололся, заодно уведя с собою часть старых и создав несколько новых бригад наперсточников, которые теперь работали только на нового хозяина.

Раскол, естественно, проходил

не без конфликтов, но Дзюба сумел дать понять Гужеву, что тот ни в одиночку, ни с помощью своего ближайшего окружения с ним и его бригадой не справится. А новыми капо Гуни к тому времени стали, помимо Сокуры и Сажня, Бес (Василий Иванович Бесик, 1960 года рождения, уроженец Симферополя), Хам (Полищук Константин Анатольевич, 1965 года рождения, уроженец поселка Нижнегорский Крымской области), и Пономарь (кандидат в мастера спорта по боксу Пономаренко Александр Анатольевич, 1964 года рождения, уроженец Белогорска Крымской области). Дзюба, как принято говорить в том кругу, умел «брать на характер», убеждать и угрожать, да и драки никогда не боялся.

Дзюба, откалываясь, дал понять первому авторитету, что роль ведомого он уже перерос, но в то же время прекрасно понимал, что на его пути в главные авторитеты города постоянно будет стоять крепкая, сплоченная, с многочисленными связями банда Гужева-Гуни.

На этот раз обычные бандитские угрозы, которыми обменивались Гуня с Дзюбой, были не пустыми. Мирное решение было невозможно: Гуне отступать было просто недопустимо, ибо он потерял бы авторитет и силу страха, с помощью которого он удерживал группировку.

Единственное, чего в этот момент не понимал и не оценивал должным образом Гуня, — это решимость Дзюбы и отсутствие у него сдерживающих норм.

Предстояла война, первая настоящая гангстерская война нового времени. Гуня и Дзюба понимали, что она неизбежна. Дзюба к ней стремился, и он же ее развязал.

Пятого ноября 1988 года в 00 часов 20 минут Дзюба и Сахан дождались на темной и глухой улице Украинки, печально знаменитого симферопольского района, когда Гуня подъехал к своему дому.

В то время авторитеты еще ездили в одиночку, не заботились даже о разведке и элементарном наблюдении за окрестностями; единственное, о чем побеспокоились Дзюба и Сахан, не попасть в свет фар. Как только Гужев вышел из машины, они выбрались из укрытия и спустили курки.

После двух выстрелов из ружей, заряженных крупной картечью, Гуня упал, истекая кровью. Оба выстрела попали в цель. Но начинающие киллеры не стали проверять, мертв ли объект, не сделали контрольного выстрела и поспешили скрыться. А Гужев выжил, через месяц вышел из больницы и принял руководство бандой.

По всем законам гангстерской войны теперь ему предстояло сделать ответный ход, убрать Олега Дзюбу и его команду (о том, что стреляли именно Дзюба с Саханом, знали многие, не промолчали сами беспредельщики).

Гуня решил прибегнуть к помощи дружественной банды братьев Бестаевых.

Прямо

в больничной палате под патронажем Бестаевых состоялась встреча Гужева с Раулем (Манафов Рауф Феликсович, старший из братьев-разбойников, по крымским меркам — авторитет в преступном мире).

Условия сделки сейчас уже не выяснить, но главное — итог: Рауль пообещал расправиться с Дзюбой и Ткачевым. А поскольку противники, с его точки зрения, ничего особенного не представляли — «а, подумаешь, шумный вассер, козлы еще параши не нюхали», — то не стал тратить слишком много времени на подготовку: ствол у него был, оставалось только сформировать ударную группу.

Двадцать седьмого ноября 1988 года Рауль с двумя капо Гуни, Бесом и неким Сашей Скоробогатько, которого в то время Гужев и привлек в банду и даже поселил в своем доме, отправились «мочить Дзюбу и Сахана».

По данным бандитской разведки, противники заседали в доме Шпана, на улице Машинистов, 38.

Но гужевская разведка еще не доросла до того, чтобы как следует разведать, сколько еще вооруженных людей, кроме Дзюбы и Сахана, находится в доме. Рауль, повторяем, не считал, что здесь, в Крыму, имеет дело с настоящими противниками.

В результате серьезнейшая (с гангстерской точки зрения) операция устранение врагов-вожаков — вылилась в неуправляемую приблатненную разборку.

Едва из «восьмерки» выбрались Рауль и ее владелец Бесик, как навстречу им из дома выскочили Сахан, Дзюба, Шпан и Хрипанюк (член одной из бригад наперсточников Гужева впал в немилость у прежнего хозяина за долги и охотно присоединился к бригаде Дзюбы).

Выскочили не с пустыми руками; Олег Николаевич всегда отличался хорошей реакцией и ни на мгновение не усомнился, зачем пожаловали вооруженный тесаком Бес, правая рука подстреленного Гуни, и небезызвестный Рауль, на ходу обнаживший ствол.

Ждать первого хода тоже не собирались: Сахан выстрелил из обреза в вооруженного Рауля, но промахнулся, а перезарядить не успел.

В ответ Манафов четырежды выстрелил в Сахана и двумя пулями ранил его в живот. (Тоже не Бог весть какое стрелковое мастерство, расстояние-то было метров пять, не больше.)

Тем временем Дзюба вогнал в грудь Бесику длинную заточку, «пику», и бросился к Манафову, а тот, позабыв о пистолете, рванул к машине и был таков. Сахана и Бесика доставили в больницу; операции прошли успешно.

По данному факту было возбуждено уголовное дело, но Сахан и Бесик от дачи каких-либо объяснений отказались; тогдашней крымской Фемиде этого показалось достаточно, и раненых гангстеров из враждующих группировок, отлеживающихся в соседних палатах, представители власти больше не беспокоили.

Война продолжается, и следующий ход, очевидно, должен теперь совершить Дзюба.

Он его и совершает, но не собственными руками и даже не руками ближайших подчиненных.

В ход первой гангстерской войны вступают новые люди.