Крымский излом
Шрифт:
В приемной майор нос к носу столкнулся с человеком, которого знала вся страна. Шапошников Борис Михайлович, Маршал Советского Союза, Начальник Генерального Штаба, и прочая, прочая, прочая... Внешний вид прославленного советского военачальника был далек от идеального, серая кожа и мешки под глазами показывали, что маршал болен, и болен тяжело. Машинально откозыряв Шапошникову, Санаев вдруг подумал, что получается маршал пришел уже после него, и ждал, пока Верховный поговорит с майором госбезопасности, пусть и не простым. Да, все чудесатее и чудесатее.
Но мы отпустим товарища Санаева по его делам, и вместе с маршалом Шапошниковым вернемся в кабинет главы Страны Советов.
Хозяин
– Здравия желаю, товарищ Сталин, - ответил маршал Шапошников, - пока без особых изменений.
– Очень плохо, что без особых изменений, - вздохнул товарищ Сталин, - вы не передумали?
– Никак нет, товарищ Сталин, - упрямо сказал маршал, - в сложившихся условиях, когда мне было выказано такое недоверие, я считаю невозможным свое дальнейшее нахождение на посту Начальника Генерального штаба.
– Это ви зря так, Борис Михайлович, - вождь прищурил свои желтые тигриные глаза, - конечно, я понимаю, что вы возмущены, что вас нэ поставили в известность по операции "Полынь"... Но у нас било вполне обоснованное мнение, что число причастных к этой операции необходимо максимально ограничить. И тем более ми не забывали о состоянии вашего здоровья. Товарищ Василевский, как говорится, вник в эту историю с самого первого дня. Вот ми и решили дать ему возможность полностью проявить себя. Погодите, не возражайте. Сказать честно, товарищ Сталин тоже предпочел бы остаться неосведомленным, ибо многие знания - это многие печали. Но у товарища Сталина нет такого права. Вот и товарищ Берия, к примеру, считает, что настало время, когда и начальник Генерального Штаба должен быть посвящен в причины всего происходящего... Но прежде чем мы начнем... Лаврентий?
Берия сверкнув стеклами пенсне, взял со стола толстую папку в коленкоровой обложке, и кивнул на стул стоящий у края стола, - Присядьте товарищ Шапошников. Как гласит русская пословица: "В ногах правды нет". Такие документы положено читать, не вынося их из этого кабинета, и только сидя.
Маршал взял в руки папку, но тут Сталин остановил его, - Погодите, Борис Михайлович... Я попрошу вас отнестись к этой информации предельно серьезно. Это не бэллетристика и не вражеская дезинформация - ЭТО ЕСТЬ!
Маршал Шапошников удивленно кивнул, и открыл наконец папку, на лицевой стороне которой был наклеен квадратик белой плотной бумаги с надписью: "Боевой путь Частей Особого Назначения: Отдельной Тяжелой Механизированной Бригады, Отдельной Истребительно-Бомбардировочной Авиагруппы, Отдельного Корабельного Соединения".
Листы в папке были прошиты, пронумерованы и скреплены двумя сургучными печатями. На одной из них, к огромному удивлению Шапошникова, красовался двуглавый орел, правда, в несколько мутированном виде, а на другой был нормальный герб СССР. В углу каждого листа, как и положено, стоял бледно-фиолетовый штамп "ОВ" - особой важности..
После некоторых первых прочитанных строк глаза маршала округлились, но он, сделав над собой усилие, не выказал удивления, видно помня предупреждения вождя. На листах отличной финской бумаги, четким шрифтом лазерного принтера была изложена крайне фантастическая история. Но, Шапошников все же был Начальником Генерального Штаба, и имел достаточно полную информацию обо всем, происходящем на фронтах. Но ему были известны только конкретные результаты, но никак не средства которыми они были достигнуты. Убывший в Крым генерал-лейтенант Василевский отчитывался обо всем лично Верховному. В Генштаб шли сухие сводки без разъяснения подробностей:
Сейчас маршал читал полную историю этих событий. Это не была рутинная для РККА того времени история массового героизма и самопожертвования. Это была история повседневной, даже рутинной боевой работы, когда противника подавляли оперативным искусством, четкой организацией, техническим превосходством и огневой мощью. Героизм и личное самопожертвование бойцов и командиров, конечно, тоже были, но они присутствовали на заднем плане, и ключевого значения не имели.
"Особая авиагруппа"... Краснозвездные самолеты, внезапно засыпающие спящие немецкие аэродромы ковром из тысяч мелких осколочных бомб, и оставляющие за собой пожарища и кучи искореженного дюраля, некогда бывших боевыми самолетами люфтваффе. Делая свое дело, пришедшие из будущего пилоты истребляли асов Геринга и надежно защищали бойцов РККА. Тут же были рекомендации по применению существующей и разрабатываемой техники, подготовке летного состава, тактике ведения воздушных боев и нанесения бомбоштурмовых ударов. Все четко и ясно, видна рука профессионала. И подпись: полковник Хмелев С.П.
"Отдельное корабельное соединение", было не его епархией, но инстинктом профессионального военного, маршал понимал, что такие силы в Черном море избыточны, тем более, что задача на захват Босфора и Дарданелл пока не поставлена, не до них сейчас. Значит, в ближайшее время следует ожидать операции по переводу части сил на более важные ТВД. Но об этом пусть болит голова у адмирала Кузнецова, тем более что он сам там, в гуще событий, и все должен сам понимать. Нашло свое объяснение и удивительный разгром итальянского флота при попытке прорыва в Черное море. Гибель двух линкоров и тяжелое повреждение крейсера вне видимости противника было вызвано применением оружия особой корабельной группы. И теперь сия великая тайна покоится на дне, на глубине почти два километра.
"Особая тяжелая механизированная бригада"... Путь отмеченный победами удивившими мир. И еще, личный состав этой части после переформирования только на одну треть состоял из "инструкторского состава", а остальные две трети - краснофлотцы и командиры Черноморского флота. И уже после этого та самая операция "Полынь", сломавшая хребет группе армий "Юг". Значит, можно и нужно перенимать опыт и тактику пришельцев из будущего, совершенствовать технику, обучать личный состав.
Из анализа итогов операции маршалу стали понятны, правда не до конца, аресты и переводы некоторых военачальников. А ведь ему казалось, что снова вернулись беспощадные репрессии тридцать седьмого года. Но ничего, обошлось, кого-то, как Тимошенко и Власова неожиданно перевели в тыловые округа, кого-то, как Козлова и Октябрьского, сняли с должности и отдали под суд за противодействие решениям Ставки. Получив сообщение об отстранении от должности и о немедленном вызове в Москву, застрелился ЧВС Юго-Западного направления Хрущев. Все, последний лист.
Закрыв папку, маршал Шапошников поднялся со стула. Сталин и Берия, которые о чем-то в полголоса говорили по-грузински, замолчали и одновременно посмотрели на маршала, - Товарищ Сталин, какими будут ваши распоряжения?
– Все-таки передумали, Борис Михайлович?!
– Молодец!
– Сталин еще раз переглянулся с Берией. Верховный помнил, что Борис Михайлович в той истории должен был умереть от тяжелой болезни, не дожив всего 44 дня до Победы. У Вождя сжалось сердце. Нет, в этой реальности такого не должно произойти. И Победа наступит раньше, и Шапошников проживет много дольше, до Парада Победы и не только.