Крымский излом
Шрифт:
Около десяти утра к воротам аэродрома подрулила полуторка, груженая бойцами НКВД, за ней две эмки с офицерами охраны, "Паккард" Сталина, штабной автобус, и еще одна полуторка. Немедленно началась суета примерно, как в индийской мелодраме, когда все происходящее оценивается двумя словами "Все бегают и поют". В тот момент, когда суета достигла своей кульминации, из "Паккарда" появился САМ, а из автобуса тем временем начали выходить одетые в партикулярное платье люди.
И были это не художники и артисты, и не прочая творческая интеллигенция, ненавязчиво именуемая в наше время
Вслед за товарищем Сталиным из "Паккарда" вышел Лаврентий Палыч Берия. Так уж получилось, что именно он с самого начала курировал проект, который носил странный для непосвященных шифр "20-12", странно похожий на служебный телефонный номер. Тех, кто пытался любопытствовать по этому поводу, быстро отправляли далеко и надолго.
Поздоровавшись с конструкторами, товарищ Сталин направился на территорию аэродрома, сопровождаемый Лаврентием Палычем, начальником свой охраны генералом Власиком и авиаконструкторами.
Снег звонко поскрипывал под теплыми валяными сапогами. Быстро миновав стоянку стратегических бомбардировщиков ТБ-7, с первого февраля переименованных в Пе-8, товарищ Сталин подошел к затянутым масксетями капонирам, в которых стояли самолеты перенесенный в 1942 год из далекого будущего. Авиаконструкторы, собравшись в тесную группу, заглядывали под маскировочные сети. Отсюда можно было разглядеть только острые, как наконечники копий, носы. Пилоты особой авиагруппы выстроились перед своими машинами. Первый капонир занимал скромный учебно-тренировочный Су-25 УТГ.
Полковник Хмелев, как полагается, отдал рапорт, - Товарищ Верховный главнокомандующий, личный состав отдельной авиагруппы ОСНАЗ РГК построен. Четыре пилота самолетов МиГ-29К, вместе с боевой техникой, находятся на авиабазе Черноморского флота в Саках. Больных и отсутствующих по неуважительным причинам не имеется. Командир авиагруппы полковник Хмелев.
– Вольно, товарищи, - Сталин потряс головой, показывая, что рапорт полковника его оглушил, - Скажите товарищ Хмелев, вы в танкистах никогда не служили? Это они обычно такие громкоголосые.
– Никак нет, товарищ Сталин, - ответил полковник, - только это сейчас тут тихо. А стоит запустить турбины хоть на одной машине, и танковый парк покажется детским криком на лужайке.
– Хорошо, - кратко ответил Сталин, и вместе с командиром авиагруппы подошел к капониру с Су-25. Его взгляд остановился на подполковнике "Железняке". При этом на лице Василия не дрогнул ни один мускул. Сталин повернулся к полковнику Хмелеву и спросил, - Скажите, товарищ полковник, а что может сказать командир авиагруппы о летчике Железняке? О его напарнике, капитане Александре Ивановиче Покрышкине, мы слышали много хорошего. Как я понимаю, попав в состав вашей авиагруппы, он только подтвердил свою репутацию расчетливого и грамотного пилота. А вот товарищ Железняк
– Товарищ Сталин, - ответил подполковник Хмелев, - если не считать нескольких мелких происшествий, подполковник Железняк, вполне соответствует занимаемой должности.
– Драку с пилотом соседнего полка вы считаете мелким происшествием?
– нахмурился Верховный Главнокомандующий.
– За нее он был наказан согласно дисциплинарного устава, - отрезал полковник Хмелев, - и отсидел на гауптвахте ровно столько же, сколько я назначил бы любому другому моему подчиненному. Тем более что это была и не драка, а так, выяснение отношений с рукоприкладством.
– Ладно, - махнул рукой Сталин, - если он уже наказан...
– и обратился к подполковнику, - Смотри, Васылий, если ты и здесь обосрешься, то можешь больше вообще не показываться мне на глаза. Бэри пример со своего командира. Мне докладывали, что он тоже любит побезобразничать, но страдают от его проделок исключительно немцы. А вас, товарищ Покрышкин, мы благодарим за образцовое выполнение боевых заданий особой важности. Есть мнение, что вам пора присвоить очередное воинское звание гвардии майор.
– Служу Советскому Союзу, товарищ Верховный Главнокомандующий, - ответил товарищу Сталину гвардии майор Покрышкин, который еще полтора месяца назад был старшим лейтенантом.
– Благодарю за доверие.
– Ви его вполне оправдываете, - кивнул Сталин и повернулся к строю.
– Товарищи, от лица партии и правительства выражаю вам благодарность за тот неоценимый вклад, который вы внесли в нашу будущую Великую Победу. Благодаря вашим грамотным и умелым действиям люфтваффе за последние полтора месяца понесло на фронте сокрушительное поражение. Выбиты их зубы, отсечена их правая рука и охромели они на правую ногу.
Благодаря вашей помощи, наши ВВС, сильно пострадавшие от вероломного нападения фашистов, смогут оправиться, и переломить ситуацию в небе войны в нашу пользу. Поскольку все вы делали одно дело и делали его настолько хорошо, насколько могли, Указом Президиума Верховного Совета СССР всем вам присваивается очередное воинское звание, и звания Героев Советского Союза с награждением медалью Золотая Звезда и орденом Ленина. В дальнейшем вы будете все реже подниматься в небо, ибо ресурс техники не безграничен. Но помните, что каждое задание, которое вам доведется выполнять, будет носить гриф "Особо Важное". И еще раз, дорогие товарищи - спасибо вам за все.
Сначала над аэродромом царила абсолютная тишина, через несколько секунд взорвавшаяся бурными аплодисментами и криками ура.
– Товарищ генерал-майор авиации, - сказал Сталин командиру особой авиагруппы, когда наступила тишина, - распускайте людей, нечего держать их на морозе. И скажите, где тут у вас есть место, где вы с вашим начальником инженерной службы мы могли бы устроить небольшое совещание с прибывшими со мной товарищами конструкторами? Вы не беспокойтесь, они уже дали все необходимые расписки, поскольку и сами каждый день творят что-то секретное.