Крымский тустеп

Найтов Комбат

— А справится? На вид, вроде, кукла! — недоверчиво спросил вице-адмирал.

— Она с начала войны в разведке АВФ, ещё раньше меня начала служить здесь. Всегда её в этом качестве используем. Никогда не подводила.

Горшков тут же подтвердил, что это так.

— Ладно, как знаете. Вам виднее. И так! Задача: провести дивизион бронекатеров проектов 1124 и 1125, и монитор «Железняков» в устье Днепра. Задача очень непростая, товарищи. Эти скорлупки по морю ходить не могут, мореходность у них «0». Однажды «Железнякову» повезло, и он добрался до Азова. Второй раз может и не получиться. Пока погода стоит нормальная, Сергей Георгиевич, давай, переводи его сюда, и свои скорлупки тоже. Ставь на станцию размагничивания все. И начинай готовить базу! Теперь ты, майор!

— Я —

старший лейтенант, товарищ комфлота.

— Не понял? — Филипп Сергеевич недоумённо посмотрел на Дмитрия, — Я сам, лично подписывал!

— Не объявляли, и приказа в штабе нет, товарищ вице-адмирал.

— Как так?

— Мир не без добрых людей, Филипп Сергеевич.

— Касатонов! — рявкнул командующий.

Вбежал молодой порученец, замер и вытянулся.

— Где-то полтора-два месяца назад был приказ о присвоении звания майор старшему лейтенанту Матвееву. Найди, и копию ко мне!

— Есть! — порученец крутнулся и выскочил из кабинета.

— Так вот, майор, коли получилось один раз протралить, надо создать видимость у немцев, что мы готовимся высаживаться в Очаков, а самим подготовить позицию для ещё одного дивизиона, но уже не нашего, а 18-й армии. Есть ещё два места, где немец может прищучить наши корабли: мыс Станислав и Кизомыс. По нашим прикидкам, наиболее удобное место для дивизиона находится на южном берегу озера Аджиголь.

— Там же сплошное болото и дорог нет!

— Ну, есть такое дело, но вот тут вот — старые кошары и небольшая возвышенность. Посмотри это место и если надо — привлеки сапёров. Камков выделит, он согласен. Вслед за дивизионом, начнём протаскивать туда десантные средства Дунайской флотилии. На тебе: визуальная и артиллерийская разведка северного берега Днепровского залива. И поторапливайтесь! До ледостава Херсон должен быть наш!

— Здесь же обычно не замерзает!

— Шуга идёт такая, что мама не горюй, Дмитрий Васильевич. — сказал Горшков.

— Но, основная задача: проход бронекатеров, эта задача должна быть выполнена как можно быстрее, до начала штормов! Понял, майор!

— Так точно! Разрешите идти?

— Идите! Копию приказа забери!

Касатонов заканчивал печатать, затем забежал в кабинет к комфлота, выскочил оттуда, поставил печать, зафиксировал в журнале и попросил Дмитрия расписаться.

— Поздравляю, товарищ майор!

— Спасибо, товарищ капитан 3 ранга.

— И, извините, товарищ майор, у нас не принято в полевой форме приходить в штаб.

— Спасибо, товарищ капитан 3 ранга береговой службы, я непременно учту это положение! Соня! Перенеси станцию в штаб флотилии!

— Есть!

Смерив худосочного кап-три презрительным взглядом, Сонечка гордо продефилировала мимо него и вышла из приёмной командующего. Штабу флотилии выделили три комнатушки на первом этаже. Дождавшись Горшкова, определили место для Сони. Тут же выяснилось, что с первого этажа связь с батальоном неустойчивая. Ей пришлось тащить станцию в башенку, туда же протащили телефон для связи с обоими штабами. Решив организационные вопросы здесь, Дмитрий вылетел из Херсонеса в Каланчак, где находился штаб 18-й десантной армии. Генерал Камков, кавалерист до мозга костей, как нельзя лучше подходил на должность командующего десантной армией. «Всё своё ношу с собой!» — основной принцип кавалерии и десанта. Принял он Матвеева радушно, тем более, что в момент подготовки десанта через Сиваш они много раз встречались. Уточнили задачи, удалось разжиться приличными машинами в батальон, так как Малиновский зажилил всю транспортную роту отдельного батальона и передал ее в 18-ю армию. Теперь Камков «прикомандировал» роту обратно к батальону. Таким образом, батальон стал вновь полнокровным. Проблема заключалась в том, что Черноморский флот и Дунайская флотилия получали исключительно отечественную автотехнику, а лендлизовские машины шли в первую очередь к сухопутчикам. Ссылаясь на приказ Верховного, Малиновскому и удалось «оттяпать» транспортную роту, в которой почти весь личный состав был с сухопутным ВУС. Пересев с «полуторки» на полюбившийся «Додж», Дима почувствовал себя человеком! Загрузили приданных сапёров и поехали в Памятное. Дороги избитые, плохие, добирались долго. Как сюда тяжёлые орудия тащить? В сельсовете сразу сказали, что в Аджигольских хуторах почти никого

не осталось: активно сотрудничали с немцами и ушли с ними. Немцы в полицию набирали не русских, а украинцев. Всё мужское население хуторов служило в полиции. Осталось несколько семей, но ни одного мужчины. Через день подошли трактора батальона, и начали укреплять дорогу. Ещё через пять дней начали подходить орудия и личный состав второго дивизиона артиллерийского полка РВГК. Вместо более-менее лёгких МЛ-20, пришли тяжеленные Б-4 510-го полка. 18 штук пришлось протаскивать по солончаку. Наконец, их установили, Дмитрий выехал в Виноградное вместе с корректировщиками дивизиона. Провели стрельбу по мысу Станислав, затем пристрелялись по Кизомысу. Доложили о готовности, и Дима выехал на Кинбурнскую косу. Оттуда ночью в шлюпке в Первомайский. На следующую ночь назначили выход из Железного порта, где уже стоял дивизион и «Железняков». Ближе не подойти, негде укрыться. Дивизиону предстояло преодолеть 87 миль. А у «Железнякова» парадный ход: 8,3 узла! Остальные катера, переоборудованные двумя двигателями Паккард по 1200 сил, могли дать до 20 узлов, но грохот будет стоять такой, что «мама-не-горюй». У «Железнякова» машины тоже довольно громкие. А погода, как на зло: ни ветерка, полный штиль, хорошо, что новолуние и ночь тёмная! Горшков не выдержал и сам прилетел в Таврию, добрался до Первомайки. Сидит в каземате, подзуживает. «Железняков» вышел за четыре часа до заката, чтобы подобраться поближе. У немцев есть довольно мощный прожектор и три «ночника» Ю-88 на аэродроме. Ночью, они, периодически, не каждую ночь, взлетают: патрулируют акваторию, производят минные постановки. У нас есть шестёрка МиГ-3 с летчиками-ночниками ВВС флота. Всё что есть! Пока тихо! Слышно, как у Горшкова тикают часы, где он такой будильник достал?

— Союзники подарили! — недовольно буркнул он. — Швейцарские, хронометр.

Вышли покурить из каземата. Небо звёздное, немцы сидят спокойно, изредка стреляют ракетами, проверяя, не высаживаем ли мы десант.

— Хоть бы туман, что-ли! — сказал адмирал, разглядывая вражеский берег.

— Тогда они вообще не доберутся! — резюмировал Дмитрий.

— Эт-точно! — усмехнулся Сергей Георгиевич. Из батальона передали по телефону, что монитор на траверзе Тендры.

— Час сорок ходу!

— Это: если напрямую, напрямую он не пойдёт, будет к косе прижиматься.

И точно! Передали, что сделал поворот, следует курсом 30 градусов к Кинбурнской косе. Затем командир монитора кап-лей Харченко доложил, что следует курсом 300 градусов вдоль косы самым малым ходом, с промером глубин ручными лотами. Они обогнули косу, и пошли к Первомайскому. Ещё через час, оставив остров слева, они прошли Первомайский. С кабельтова монитор смотрелся большим стогом сена: весь был увешан ветками, мачта завалена, легкий булькающий звук выхлопа двигателей. Как тень, он проскользнул в залив. А к Кинбурну уже бежали 14 катеров. Шли тем же фарватером, Харченко передал все свои обсервации.

— Похоже, что «Юнкерс» готовится взлетать! — передал Мальцев, выскочивший из каземата.

— В укрытие! «Тарань», я — «Бекас»! Цель 4, заградительным, беглым, огонь!

Где-то далеко на востоке полыхнуло огнём, над головами пропели шестидюймовые снаряды, нанося удар по аэродрому и его ВПП. У немцев зажегся прожектор.

— «Тарань», цель 2, три! Огонь!

— «Тарань», ближе ноль-ноль-один, повторить!

Прожектор погас. Через полчаса мимо острова на самом малом ходу проскочили катера. У Станислава стрелять не пришлось, а вот у Рыбачьего разгорелся артиллерийский бой: «Железняков» был обнаружен воздушной разведкой немцев. «Рама» пыталась корректировать огонь немецких батарей, но, они были подавлены артиллеристами 510 полка.

Днем с Первомайского не выбраться, Горшков достал припасённый армянский коньяк, пара бутылок водки нашлась в загашниках у главстаршины Мальцева. Отметили удачную проводку, Горшков долго смешил всех занятными морскими байками. Затем отдохнули, и, как стемнело, перебрались на косу. Три километра по песку и ракушечнику до развалин Покровского, там стояли машины, и на аэродром.

— Снимай разведчиков отсюда, их заменят артиллеристы. Займись островами в устье, их надо очистить от немцев, от Кизомыса до Янтарного. Задача ясна? — спросил он, прощаясь.