Крыса (Безымянная трилогия - 1)
Шрифт:
Я смотрю на него, не в силах даже пошевелиться. Человек падает на сплетенный из каких-то растений коврик. Изо рта у него бежит тонкая струйка крови. Он не дышит.
Как только ко мне возвращаются силы, я убегаю.
Был ли я там наяву, или все это только приснилось мне? Приснилось, когда я, тяжело больной, маялся в лихорадочном бреду на дне корабельного трюма? В котором порту это произошло? В каком городе? На каком этапе моей жизни? Явь и сон иной раз почти неразличимы.
Удирая от преследующих меня крыс, я совсем забыл о других подстерегающих меня
Только что я избежал смерти в зубах местных крыс. Избежал практически в последнюю секунду, отбросив задними лапами самца, уже склонявшегося над моим горлом. Измазанный маслом, с прилипшей к спине соломой и перьями, я забился в длинный темный туннель, выдолбленный потоками стекающей дождевой воды в матовой поверхности холма.
Крысы остановились и дальше за мной не побежали.
Я съежился в кругу просачивающегося сверху тусклого света. И тут заметил быстро, бесшумно скользящую вниз по стене серую тень.
Ко мне приближался паук размером с большую крысу. За ним виден был еще один. На противоположной стене я тоже вижу движущиеся пятна. Теперь я заметил, что дно туннеля покрыто высохшими, выеденными изнутри телами крыс, летучих мышей, птиц, ящериц.
Я отскочил, в последнее мгновение ускользнув от косматых лап черного паука.
Когда-то, сидя у воды рядом с портом, я видел, как большие крабы разорвали клешнями гнавшуюся за мной крысу. Этот самец гнался за мной до самого берега - прямо к серым камням, торчащим среди белоснежного песка. С высоты разогретого солнцем каменного уступа я смотрел, как он скалит зубы и подпрыгивает, пытаясь добраться до меня.
Вдруг появились большие плоские крабы, прижали его к земле, разорвали и растащили по своим глубоким норам.
Я помню: достаточно было одного движения клешни - и голова крысы покатилась по песку. Крабы дрались за разбросанные окровавленные останки, тянули их в разные стороны, резали, рвали.
Я опять на ярко освещенном солнцем берегу, рядом со стоящими у причала кораблями.
Я решил уплыть отсюда - подальше от раскаленного, враждебного города, полного неизвестных мне опасностей, ловушек, стай озлобленных крыс, резкого, слепящего солнечного света.
Побыстрее забраться на корабль. Солнце начинает припекать. Я чувствую, как капли пота стекают по слипшейся клочьями шерсти.
Корабль стоит у причала, а мощные стрелы подъемных кранов выносят из его трюмов платформы с деревянными ящиками. По трапу рабочие сносят на берег мешки.
Я кружу неподалеку, под стеной.
Спрятаться бы в ящике с копрой или в мешке с бананами. Прогрызть доску, распороть мешок.
Я сную между подготовленными к погрузке ящиками. А если попробовать прошмыгнуть по трапу? Нет, это невозможно. Я нахожу до половины съеденную корабельную крысу. Она лежит с перегрызенным горлом и вырванными внутренностями. На зубах и на ушах запеклась кровь.
Неподалеку замечаю дыру в асфальте - вход в крысиную нору.
Неожиданно
Уставший, напуганный, голодный, я нахожу укрытие в старой дырявой скорлупе кокосового ореха и сижу в ней до самого вечера, не обращая внимания на ужасающую жару.
В порту темно. Корабль освещен лишь неяркими фонарями. Я жду, когда наступит ночь. По швартовочному канату осторожно взбираюсь вверх над покрытой слоем машинного масла водой у причала.
Наконец-то я на борту, на палубе. Здесь мне все знакомо. Счастливый, я залезаю в шумящее отверстие вентилятора.
Я ненавижу море - его огромные просторы, штиль и бури.
Море пугает так же, как небо, как солнце. Это враждебная сила - чужая, опасная.
Волны бьются о стальной корпус. Каждая из них может потопить, убить, уничтожить. Меня охватывает страх.
Корабль больше не кажется мне безопасным убежищем.
Океан - чужая стихия. Мне он не по нраву, он злой и коварный. Я не рожден для того, чтобы плавать, - мне это чуждо, это противоестественно. Я этого не хочу!
Я прижимаюсь брюхом к металлическому ящику, пытаясь заснуть. Море не дает спать, оно вливается в меня, хлюпает, бьет, трясет, колышет, стонет. Я не могу забыть о воде, от которой меня отделяют лишь несколько слоев стального листа.
Шторм. Корабль накреняется, и ящики кидает из стороны в сторону. Попасть между ними - верная смерть. По спине вдоль позвоночника пробегают искорки страха.
Больше всего я боюсь, что меня найдут, обнаружат, боюсь оказаться на открытом пространстве. Там я беспомощен, мне некуда деваться. В подобной ситуации каждая крыса впадает в панику, бежит куда глаза глядят, теряет ощущение направления.
Уютные узкие коридоры, сумрачные или вовсе темные подвалы, глубокие убежища, каналы с постоянно влажными стенами - как же я тоскую по просторному безопасному лабиринту.
Ящики, хотя и закрепленные канатами, все равно срываются со своих мест. Слышны грохот сталкивающейся тары, бульканье волн, отдаленный шум моторов и рев винта.
Жизнь в переполненных трюмах, почти на самом дне, в непрекращающейся качке... Вибрация, шум холодильных установок, удары по корпусу.
Я совсем одурел, устал, меня охватывает апатия'. Я не хочу ни есть, ни грызть. Мои резцы слишком сильно отросли. Я замечаю, что другие крысы тоже ведут себя не так, как обычно, даже самые злые и задиристые утратили всякое желание за кем-то гоняться, не хотят больше ни провоцировать, ни нападать.
Больше всего беспокоит бессонница: стоит только заснуть, как начинают преследовать кошки, птицы, змеи, огромные пауки, потоки воды, стальные рычаги ловушек, огонь... Все это окружает меня, гонится за мной, настигает.