Крыса из нержавеющей стали (сборник)
Шрифт:
Возле майора стоял часовой. «Интересно, – подумал я, – успеет ли он вытащить пистолет, пока я буду заниматься майором?»
Действительно интересно. Майор уставился на свой планшет. «Вперед – сделай его!» Он поднял глаза, как только я сделал движение вперед. Часовой тоже смотрел на меня. Я качнулся назад.
– Не застал вас на аэродроме, – сказал он. – Значит, вы прилетели предыдущим рейсом. Но в списке командированных указано два капитана. Кто этот лейтенант?
Список командированных? Два капитана? Я заставил опуститься полезшие на лоб
– Может быть, ошибка, сэр? Сегодня такой суматошный день. Разрешите взглянуть на список?
Он что-то проворчал и протянул мне папку. Я провел пальцем по списку и остановился на двух нижних именах. Вернул папку майору.
– Так и есть, сэр – ошибка. Я – капитан Дрем. А это Хеск, не капитан, как здесь напечатано, а лейтенант.
– Ладно, – майор внес в список поправку. – За мной – шагом марш!
Мы подчинились. За дверью стоял грузовик, битком набитый военными полицейскими (надо заметить, весьма неприятное зрелище). Майор забрался в кабину, а я помог Мортону подняться в кузов и залез сам. Причем очень быстро, ибо не хотел, чтобы майор увидел то, что увидел я, а именно двух военных полицейских, идущих к машине. Заглянув в кузов, они состроили брезгливые гримасы и направились к парадной. Я огляделся и понял, почему они скривились, – кроме нас с Мортоном, в грузовике не было ни одного офицера.
– Что у вас тут, заседание дамского клуба? – прорычал я. – А ну, заткнитесь и уплотнитесь.
Полицейские быстро и беспрекословно подчинились. Мы с Мортоном уселись на скамью, любезно предоставленную нам нижними чинами и унтер-офицерами. Грузовик тронулся с места, и я с облегчением вздохнул.
Нас мотало и бросало в ночи, на меня навалилась усталость. Это был тот еще денек.
– Капитан, вы, случаем, не знаете, куда нас везут? – обратился ко мне дородный сержант.
– Заткнись!
– Благодарю вас, сэр.
После этого обмена любезностями никто не рискнул завести разговор. Наконец грузовик остановился.
– Вылезай! – приказал майор. – Капитан, следуйте за мной.
– Постройте людей, лейтенант, – приказал я Мортону. Он шагнул ко мне с белым от отчаяния лицом.
– Как… что… я не могу, – прошептал он.
– Прикажи сержанту это сделать, – ответил я ему негромко. – Передай другому – это армейский закон.
Я подбежал к майору, который возился с ключами у входа в огромное здание, и застыл как вкопанный перед огромными афишами у входа. Афиши были трехмерными, очень красочными, с изображениями множества голых девиц.
– Перестаньте пялиться, капитан! – рявкнул майор, и я вытянулся по струнке, не отрывая глаз от вывески: «ГАРНИЗОННЫЙ ТЕАТР – ТОЛЬКО ДЛЯ ОФИЦЕРОВ». Майор отыскал нужный ключ и открыл замок. – Сегодня представления не будет, – сказал он, – а будет чрезвычайное заседание. Совершенно секретное. Сейчас прибудут техники и осмотрят театр на предмет подслушивающих устройств. Я приставлю к каждому технику полицейского, а вас назначаю ответственным. Составите списки личного состава и отдадите мне.
– Да, сэр.
– Сейчас я лично проверю, заперты ли все двери, кроме парадной. У нас с вами всего час, действуйте.
Я отдал честь и, проводив майора взглядом, попытался понять, что все это значит. Раздумья были прерваны скрежетом тормозов – к поребрику приткнулся грузовик. Из кабины выскочил сержант и вскинул руку к козырьку.
– Ну, и кого же вы нам привезли? – спросил я.
– Техников, сэр. Нам приказано…
– Знаю, что приказано. Выгрузить и построить.
– Есть, сэр.
Я подошел к аккуратной шеренге военных полицейских и ткнул пальцем в Мортона.
– Вы, лейтенант Хеск, займете пост у входа. Никого не впускать и не выпускать без моего разрешения.
Мортон оглянулся через плечо, и у меня екнуло сердце. Все же новое имя не выветрилось у него из головы – он поплелся ко входу. Окинув шеренгу мрачным взглядом и остановив его на правофланговом – седом сержанте с лицом, напоминающим старый сапог, и множеством шевронов на рукаве, – я состроил злобную гримасу и процедил сквозь зубы:
– Вы – старший унтер-офицер?
– Да, сэр.
– Отлично. Слушайте приказ. Приставить к каждому технику по одному полицейскому. Всех сосчитать и переписать, да без ошибок. И пеняйте на себя, если что. Вопросы есть?
– Никак нет, капитан.
Сержант повернулся на каблуках и с наслаждением выпустил воздух из легких. От его рева с ближайших голов слетели кепи. Кивком выразив одобрение, я подошел к парадной и встал рядом с Мортоном.
– Намечается что-то важное, – тихо сказал ему я. – Через час здесь начнется чрезвычайное заседание, а мы отвечаем за охрану. Не знаю, как тебе, а мне это кажется интересным.
Мортон застонал, а я пошел посмотреть, как выполняются мои распоряжения.
Техники сняли ранцы и настраивали приборы на контрольных панелях, висевших на груди. Один солдат направил датчик на грузовик, и я заметил, как дрогнула стрелка на приборе. В головных телефонах, висевших у него на шее, отчетливо пискнуло.
– Капитан, тут неисправность.
Я обернулся.
– В чем дело, сержант?
– Он говорит, у него что-то не ладится. – Сержант вцепился в руку помертвевшего от страха техника, как собака в кость.
– Батарейка, сэр… – прохныкал солдат. – Села, сэр… И замыкание…
– Ясно, саботаж. Сержант, арестуйте его. На рассвете – расстрелять.
Сержант ухмыльнулся. Техник застонал. Я приблизил к нему лицо и процедил сквозь зубы:
– Или тебе хватит шестидесяти секунд, чтобы починить прибор?
– Так точно, сэр! Я все сделаю! Все исправлю!
Он затопал прочь, огорченный сержант – следом. Я был доволен тем, как вжился в роль, хотя знал, что утром себя возненавижу.
Вскоре к нам прибыло подкрепление. Вернулся майор и распределил полицейских вокруг театра. Двоих он поставил возле Мортона. Глядя на них, мой приятель дрожал как осиновый лист, и я поспешил на помощь.