КРЫсавица

Мусникова Наталья Алексеевна

Я усмехнулся, а потом решительно выбросил из головы всё, что не относилось к сегодняшнему вечеру. Итак, чего я хочу? Вытащить дона Рамиреса из тюрьмы, щёлкнуть по носу коменданта и растревожить свитое им в Лос-Анхелесе осиное гнездо. Как этого достичь? В крепости я бывал неоднократно, покойный комендант, мир его праху, был близким другом нашей семьи. Загон под жалким навесом, с трёх сторон огороженный глиняными стенами, а с четвёртой ржавой, но всё ещё крепкой решёткой, носящей гордое название тюрьма, найду без труда. Открыть засов и замок тоже труда не составит, на это уйдёт пара минут от силы. Ладно, будем надеяться на лучшее, а готовиться к худшему, замок могли и поменять. Да и тюрьму перенести… Хотя нет, это невозможно. За стены

крепости её вынести не могли, а в крепости для тюрьмы другого места нет. Значит, на замок мне нужно выделить максимум пять минут. Справлюсь я за это время? Я положил в карман связку железных отмычек, подаренных мне перед отъездом неким сеньором Ганго, которого я спас от ножа наёмного убийцы. Мда, не знает отец, какими знакомствами я обзавёлся в Испании. Да и слава богу, что не знает!

Так, теперь солдаты. При прежнем коменданте гарнизон был небольшим. Новый комендант в Лос-Анхелесе всего год, Педро Гарсия не говорил, что гарнизон увеличили. Забыл, не сказал или гарнизон остался прежним? Распорядок в гарнизоне, скорее всего, сохранился прежний, слишком мало времени новый комендант у власти, чтобы успеть внести кардинальные изменения. Да и причин для серьёзных перемен нет, городок у нас спокойный… был до сегодняшнего вечера. Значит, часов в девять вечера трубач играет сигнал «отбой», после которого всем солдатам, за исключением двух часовых, полагается быть в казарме и не высовываться из неё до команды «подъём» в шесть утра или сигнала тревоги. Дверь в казарму нужно будет попытаться закрыть, это даст нам с сеньором Рамиресом несколько минут форы.

Мог ли новый комендант увеличить количество часовых? Мог, но зачем ему это? Те солдаты, что я видел, не похожи на людей, ожидающих нападения, уж больно дерзко себя ведут. Ладно, в самом худшем случае, в крепости будет не два часовых, а четыре, больше там быть не может, часовые сами себе мешать начнут. Как их обезвредить? От двух часовых легко ускользнуть, ночь обещает быть тёмной, она и укроет. А если часовых будет четверо? Тогда есть риск, что меня заметят. Значит, сначала проведу небольшую разведку, постараюсь обезвредить хотя бы одного часового, а потом освобожу дона Рамиреса.

Ещё было бы просто чудесно заручиться поддержкой надёжных людей, но… Я вздохнул. Да, верные люди мне бы совсем не помешали, но доверие должно быть взаимным, а я даже перед отцом не готов пока раскрыться. Может быть, со временем, а пока никто не должен связать светского щёголя дона Диего с Зорро, это слишком опасно. И так, скорее всего, комендант завтра нагрянет в наш дом с негласной проверкой, на круглого идиота, не способного сложить два и два, он не похож.

Я так увлёкся составлением плана действий, что не сразу почувствовал, как Бернардо тянет меня за рукав. Другу пришлось даже пару раз весьма чувствительно хлопнуть меня по плечу, чтобы обратить на себя внимание. Мадонна, что ещё могло произойти?!

— Чего тебе? — прошипел я не очень любезно и виновато добавил. — Прости, но мне нужно как следует подготовиться.

Бернардо согласно кивнул, а потом принялся так яростно жестикулировать, что я невольно отшатнулся. Если я правильно понял то, что пытался передать мне Бернардо, в дом к отцу съезжаются гости. На первый взгляд в этом нет ничего необычного, но, во-первых, время уже позднее, во-вторых, собираются исключительно мужчины, а, в-третьих, вместе с доном Михаэлем прибыл и его слуга, тот самый, которого мама звала Вечерний Туман! А этот сеньор просто так нигде не появляется.

— Что задумал отец? — я, не скрывая тревоги, посмотрел на Бернардо. Отец слишком отважен и горяч, он всегда идёт напрямик, это его сила, но это же и его слабость! Если комендант заподозрит отца…

Я поспешно натянул маску, негромко ругнулся сквозь зубы и поправил маску так, чтобы не мешала смотреть. Быстрее, нельзя терять ни минуты! Бернардо уже протягивал мне плащ. Я коротко кивнул и, нажав на камине два лепестка причудливого

лепного украшения (отец утверждал, что это листья, мама называла их цветами, а лично мне они всегда казались непонятными завитушками), скользнул в открывшийся потайной ход. Перед тем, как тайник закрылся, Бернардо успел сунуть мне в руку подсвечник, стоявший на ночном столике. Огоньку свечи я искренне обрадовался, тьма вокруг меня царила непроглядная и жутко пыльная. Стараясь не только передвигаться, но даже дышать как можно тише, я скользил вниз по выщербленным от времени ступеням и чутко прислушивался. Если я правильно помню, то этот тайный ход опоясывает весь дом, а значит, через него я смогу попасть в кабинет отца. Я нахмурился и остановился на месте, поглаживая пальцами подсвечник. А зачем мне в кабинет отца? Для того, чтобы встреча почтенных сеньоров не вызывала подозрений, её нужно проводить не в кабинете, а в гостиной! И если я правильно помню… Я вытянул руку и осторожно скользнул вправо. Моя рука, затянутая в тонкую чёрную перчатку (на левой руке у меня с детства довольно приметный шрам, да и оружие в перчатке не скользит), нашарила на стене небольшой рычаг, а рядом с ним умело замаскированную дверь. Ву а ля, как говорят французы, вот и гостиная! Я прижался ухом к двери, решительно наплевав на то, что подслушивать неприлично. Законы тоже нарушать неприлично, а кого это хоть раз останавливало? И вообще, как говорила моя мама, в любви и на войне все средства хороши, а уж она знала толк в этих вещах!

Из-за двери доносилось только невнятное бормотание, заставившее меня тихим словом помянуть того, кто сделала такие прочные стены в доме. Не слышно же ничего! И что делать? Пытаться подслушивать дальше или рискнуть и зайти в гости без приглашения? Тем более что мне, как хозяину, приглашения и не надо. Я озорно улыбнулся и плавно нажал на рычаг. Часть стены бесшумно отъехала в сторону, открыв гостиную. Почтенные сеньоры, собравшиеся в ней, были так увлечены разговором, что даже не заметили моего появления. Чудно, у меня появился прекрасный шанс узнать больше об этом неожиданном собрании, на которое меня отец даже не пригласил. Интересно, почему?

Уже после первых услышанных мною слов я понял, почему отец не сказал мне о вечерней встрече. Это была не просто встреча почтенных сеньоров за бокалом вина и партией в шахматы, это было собрание заговорщиков! Одна фраза дона Фердинандо, что он не намерен больше терпеть, чего стоила! А отец-то каков, вместо того, чтобы успокоить разбушевавшегося гостя, поддержал его! Выходит, не я один в нашей семье занимаюсь лицедейством?

— Коменданту давно пора показать, что в Лос-Анхелесе ещё остались люди, для которых честь не пустой звук!

Отец произнёс эту фразу с таким пылом, что я не смог больше оставаться незримым наблюдателем.

— Славно сказано, — я чуть заметно улыбнулся, не скрывая гордости за отца, — жаль только, что эти слова можно трактовать как измену.

Никогда бы не подумал, что эти почтенные сеньоры способны с такой прытью скакать! Да они любого десятилетнего мальчишку за пояс заткнут!

— Кто Вы, сеньор? — воскликнул дон Михаэль, хватаясь за стоящий рядом с ним бронзовый подсвечник в явном намерении швырнуть его мне в голову. — Как посмели Вы явиться в этот дом без приглашения?!

Кхм, вообще-то, это мой дом, но говорить об этом пока рано. Ладно, тогда представимся по-другому.

— Прошу прощения, сеньоры, — я чувствовал себя проказливым мальчишкой, в отцовском костюме пробравшемся на праздник только для взрослых, — я забыл представиться. Сеньор Зорро к Вашим услугам.

Я вышел из тёмного угла на свет и чуть насмешливо раскланялся с присутствующими. Вот интересно, они меня не узнают?

— Зорро? — удивлённо проскрипел дон Эстебан, про которого смерть забыла, не иначе. Я был уверен, что старик уже давно помер, а он не только жив, но ещё и заговорщиком стал! О времена, о нравы, как кричали древние латиняне.