Крысолов
Шрифт:
Крыса оглядела машину, подошла ближе. Стас распахнул дверцу. Крыса придирчиво осмотрела Стаса, шмыгая носом. Обернулась к своим и пискнула.
Тем, кому все крысы на одну морду, этот писк ничего не сказал бы. Но если навостриться, то тона писка можно различать. Этот был – “отбой тревоги”.
Из-под машины вынырнули восемь крыс, блокировавших колеса. Кольцо крыс перед машиной разошлось, открыв проход к стеклянным дверям.
Над ними, под толстым слоем грязи, еще можно было различить выпуклые буквы: Станция “Арбатская”.
Стас обошел фургон, открыл дверцы. Забрал одну сумку – товар, полученный от ребят Кеши Прапора. Это лучше отнести самому, чтобы особенно не кантовать.
Седая крыса опять пискнула – на этот раз тоном выше. Дежурный взвод крыс рассыпался и исчез. Кто-то убежал за углы, кто-то затерялся в кучах мусора, наметенных ветром у стен. Второй взвод стянулся за фургоном, несколько крыс запрыгнули внутрь.
Ладно, разберутся сами… Стас толкнул стеклянную дверь и вошел в полумрак. Постоял, пока глаза чуть привыкнут к темноте. Седая крыса терпеливо ждала рядом.
– Ладно, пошли, – сказал Стас.
Достал из кармана фонарик – красный и тусклый, но тут больше и не надо. Был здесь не один десяток раз, при желании можно и на ощупь пройти. Не ради того здесь, чтобы мраморные облицовки рассматривать да тонкости советской архитектуры…
Седая крыса засеменила в темноту.
Она довела до середины зала “Арбатской”. Скользнула в сторону, на лестницу. Провела по переходу между станциями. Прошли коридор, завернули – и впереди заплясали отблески огня. Крыса остановилась. Выразительно поглядела на фонарик и пискнула. Повелительно.
– Да ладно тебе…
Детский сад, блин. Фонарики здесь, видите ли, запрещены. Обойдутся!
Крыса, не двигаясь дальше, опять пискнула. Громче и жестче. Из темноты тут же вынырнули еще мордочки.
Стас вздохнул. Ох уж этот Арни, поросенок! В строгие порядки играет, паразит. И ведь не поспоришь. Вон какие шерстяные аргументы…
– Ладно, не блажи… – сказал Стас.
Черт с ними… Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы… Эх!
Стас выключил фонарик и сунул его в карман.
Ладно, немного осталось. В конце концов, пол здесь гладкий, за порядком тут следят. Особо спотыкаться не обо что.
Где-то рядом, затерявшись во тьме, семенила седая крыса. Когда они свернули к лестнице, крысу опять стало видно. Отсветы стали куда ярче, впереди был зал “Боровицкой”.
В дальнем конце, у торцевой стены станции, горели два факела. По краям зала, отделяя платформу от путей, высились колонны.
Вдоль них выстроились крысы. И справа и слева. Ровненько, через полметра. Все самцы и все, как на подбор, здоровенные. Хотя почему – как? Они и есть на подбор. Личная гвардия. Полбатальона, а то и больше.
Серая крыса отстала и куда-то нырнула. У основания лестницы были еще две старые крысы – тоже бывалые и опытные. Лейтенанты. Едва Стас сошел с лестницы,
Три, а может, и четыре сотни тварей поднялись на задние лапы, вытянулись стрункой. И резко упали на передние лапы, стукнув когтями по плитам платформы. В гулкой тишине старой станции этот звук впечатлял. Торжественное приветствие. Ох уж этот Арни… Мальчишка он и в Африке мальчишка, и в подземельях Старого Города.
Играл в солдатиков. И что с того, что его солдатики не похожи на людей и вполне живые? Так даже интереснее, наверно.
У торца, между факелами, огромное кресло – настоящий трон, который Арни перетащил из какого-то музея. Может быть, даже из кремлевских запасников.
На троне он сам. Император гранитных платформ…
Ладно, сам таким его воспитал. Читай, Арни, больше читай. Чьи слова?..
Ага, то-то же. Так что ныть по этому поводу не с руки. Сам виноват.
Стас пошел между двумя рядами элитных крыс-гвардейцев, неподвижно замерших на задних лапах. Даже мордами не крутят – только бисеринки глаз неотрывно следят. Если что-то подозрительное, раздерут на куски за пару секунд. Пираньям и не снилось.
Когда до трона осталось метров десять, Стас остановился и поставил сумку на пол. Арни наконец-то поднялся.
Большущий, здоровенный. Не ради красивых жестов он сюда настоящий трон притащил, обычный стул ему в самом деле не подошел бы. В холке под два тридцать. По массе все полтонны. Ребеночек, блин, восьмилетний…
Черную кожу покрывали угольно-черные волосы, на широченных плечах кожаный плащ с оторочкой из соболя. Из-под него виднеется грудь с четкими рельефными буграми мышц. На шее массивная золотая цепь. Красавец да и только. Любая горилла-самка будет покорена с первого взгляда.
Да только Арни эта горилла будет не нужна… Мозги-то у него почти целиком на человеческих генах. И воспитывали его люди. Так что все стереотипы красоты, как врожденные, так и импринтинговые, – все это как у человеческого мальчишки. Хотя нет, уже подростка. Он быстрее развивается.
Еще чуть-чуть, и будет юноша. И что тогда начнется… Пока половые гормоны еще не включились. Пока ему хватает апельсинов, книжек и вот этих вот крыс в качестве друзей-товарищей. Но что будет через год?..
– Вольно, – пробасил Арни.
Глотку ему тоже чуть подправили, говорить он может, и вполне сносно. Но размеров она соответствующих. Голос такой, что только в оперных залах басом петь. Команда раскатилась под сводами зала, как рокот грома, хотя Арни даже не поднимал голоса. Крысы послушно легли на брюхо.
– Приветствую тебя, посредник между людьми и их рукотворными богами, – торжественно провозгласил Арни.
Та-ак… Чего этот ребеночек на этой неделе начитался? Фэнтези какой-нибудь, наверно. Боги, рыцари. Хм. Будем надеяться, до красавиц-принцесс дело еще не дошло… Поиграть в рыцарей, что ли?