Крысолов

Уланов Андрей Андреевич

– Бей! Бей их!

– А-а-а-а!

Последний вопль издавали четверо бандитов, в которых били срывающиеся с рук монаха трескучие рыжие молнии – там, где эти молнии касались одежды или плоти, вспыхивало пламя.

Еще один разбойник упал навзничь, заполучив пулю прямо в лицо. Оставшиеся пятеро…

– Вы же сказали, что их восемь!

– Я сказал «не меньше восьми»!

– А-а, каналья!

Возглас монаха предназначался ловкому разбойнику, сумевшему не просто уклониться от брошенного Агероко заклятья, но и ударом каблука вышибить из дороги добрых полпуда песка,

большая часть которого угодила прямиком в глаза монаха. Правда, мигом позже не успевший вскочить разбойник оказался пришпилен к дороге шпагой Диего, но четверо его друзей… Точнее, трое, мысленно поправился маленький тан, глядя, как четвертый бандит – каррасец, судя по длинным усам и вышитой безрукавке, – роняет шпагу и пытается ухватить захлестнувший его шею кнут.

Еще один нападавший молча повалился вперед, явив при этом взору маленького тана – и своим оставшимся пока еще в живых собратьям – жуткого вида рубленую рану поперек спины. Раскона не смог удержаться от восхищенного присвистывания – он-то хорошо представлял, сколь непросто нанести подобный удар тонким тарлинским клинком, а именно тарлинская шпага сверкнула в руке их нежданного союзника.

Вернее – союзницы. Ибо немногие женщины рискнут облачиться в мужской наряд – но вряд ли по эту сторону океана сыщется мужчина с пеллой. [25]

25

Женская коса, заплетенная особым, т. н. лашским способом.

Восхищение, впрочем, ничуть не помешало маленькому тану аккуратно проткнуть горло предпоследнего разбойника. Последний негодяй, оценив явное численное превосходство противников, дико взвизгнул и бросился наутек.

Ему удалось пробежать четыре шага – затем раздалось короткое шипение, глухой удар и бегущий упал.

– Интересно, – задумчиво произнес Диего, – где же учат так ловко метать картахайские ножи-бабочки?

– В бродячем цирке! – отозвалась их спасительница, наклоняясь, чтобы выдернуть упомянутый нож из трупа.

Сейчас маленький тан наконец получил возможность рассмотреть ее.

На вид женщине было лет двадцать с небольшим, но, подумав, Диего поднял мысленную планку до двадцати пяти, а то и шести. Обычно работа быстро стирает красоту юных простолюдинок… впрочем, танессам Эстрадивьяны тоже приходится рано обращаться за помощью к омолаживающей магии… и краскам. Исключения редки… и одно из таких исключений стояло сейчас перед таном в темно-коричневом дорожном костюме.

– А фехтованию в стиле мастера Шоггея учат там же? – Раскона, присев, коснулся шеи каррасца и снова присвистнул, на сей раз огорченно.

– Фехтовать меня научил мой муж, благородный тан ги Торра.

Маленький тан нахмурился.

– Мне довелось слышать, – медленно сказал он, – историю о том, как некий благородный тан навлек бесчестье на свой древний род, осмелясь не просто воспылать страстью к бродячей танцовщице, но и сочетаться с ней законным браком. Мне довелось слышать, что, не желая враждовать с родней, этот благородный тан

вместе с возлюбленной отплыл за океан, надеясь найти на новых землях новое счастье. Также мне довелось слышать, что финал сей истории был горек – они погибли, когда на их гасиенду напали пираты Зеленого Томми.

Про слухи, упоминавшие про толику нечеловеческой крови – что делало брак еще более непредставимым – Диего упоминать не стал.

– Те, кто рассказывал вам финал, – сухо произнесла женщина, – ошибались. На гасиенде и в самом деле умерли двое ги Торра: мой муж… и моя пятилетняя дочь. Я в тот день была в городе, а вернувшись…

– Вам нет нужды лишний раз возвращаться в тот день, – поспешно сказал монах. – Мы с таном Раскона недавно имели возможность лицезреть, что за следы оставляют за собой эти проклятые псы, тана…

– …Интеко Шарриэль ги Торра, если мне не изменяет память.

– Ваша память, тан Раскона, столь же остра, как и ваш клинок, – усмехнулась женщина.

– Ваш клинок разит ничуть не хуже… как, впрочем, и кнут. Хотя, – вздохнул маленький тан, – признаюсь, я бы предпочел, чтобы хоть один из нападавших на нас мерзавцев мог сейчас говорить без помощи некроманта.

– Зачем?

– Назвать имя пославшего их, разумеется.

– Имя могу назвать и я, – фыркнула Интеко. – Потому как видела Нурлана, шептавшегося с этим вот, – женщина пнула одно из тел, – отродьем ската так же ясно, как вижу сейчас вас.

– Нурлана?

– Вы разговаривали с ним в таверне.

– Занятно, – весело сказал маленький тан. – Похоже, моему новому другу очень понадобилось, чтобы я забыл о нашей встрече.

– Если вы надеетесь застигнуть его в «Попугае», ворвавшись туда с десятком стражников…

– Нет, ну что вы, я и в мыслях не держал столь безнадежной идеи, – возразил Диего. – Ваших слов для меня более чем довольно. И…

– И, мой тан, я полагаю, – вмешался монах, – самое время спросить, чем мы может отплатить благородной тане за спасенье наших жизней.

– Брат Агероко, – маленький тан церемонно раскланялся, – порой мне кажется, что сам Вечный Огонь говорит вашими устами.

– Отплатить мне? – переспросила женщина. – Это просто. Возьмите меня на ваш корабль.

Тан и монах озадаченно переглянулись.

– Не уверен, – тихо произнес Агероко, – что капитан Сарзон придет в восторг при мысли о женщине на борту его галеона.

– «Бригадир Чурукка» – собственность Его Величества, а не капитана Сарзона, – резко произнес Диего. – И потому восторг нашего капитана мало волнует меня. А вот причины вашей, тана, просьбы…

– Причины… – криво усмехнулась Интеко. – Это еще проще. После того дня у меня мало что осталось. Клинок, пара тряпок… горсть монет… и месть. До меня дошел слух, что барк Зеленого Томми видели неподалеку. Если это и в самом деле так, что на борту вашего галеона я вряд ли смогу избежать встречи с ним.

– Месть, – задумчиво повторил Раскона. – Что ж, месть – это очень веская причина. Добро пожаловать на борт, тана Интеко.

* * *

21-е вотана, двадцатью милями южнее Кам-Лога