Крысы (сборник)
Шрифт:
— Слушайте, слушайте его внимательно, — почти торжествующе вскричал Дили. — Вы не хотели верить мне как представителю властей, но Калвер — нейтрал, а говорит то же самое. Я предупреждал вас обо всех этих опасностях, но вы...
— Замолчите, Дили, — оборвал его Калвер.
От неожиданности Дили закрыл рот и уставился на Калвера, будто впервые видел его. Калвер тоже смотрел на него, пытаясь взглядом внушить, что ситуация здесь, в убежище, гораздо серьезнее, чем это представляется Дили. Несмотря на предельную усталость, Калвер чувствовал, как во время его рассказа нарастало нервное напряжение, и сейчас оно достигло пика. В любой
Калвер понимал, что именно попытки Дили любой ценой удержать власть, его желание заставить всех подчиниться приказам сверху, то есть действовать по его указке, привели к тому, что люди взялись за оружие. Он спровоцировал их на это, не в состоянии смириться с тем, что ни закона, ни порядка, которым он привык поклоняться и слепо следовать, больше не существует. Даже бывшие союзники Дили поняли это и отступились, приняв новую ситуацию.
Упорствовал лишь один Дили. Он не желал сдавать свои позиции, это было видно по нездоровому блеску его глаз. Впрочем, так же лихорадочно блестели и глаза Стрэчена.
Калвер понимал, что главное сейчас — не допустить нового столкновения.
— О, как у вас здесь уютно, — сказала, войдя в комнату. Клер Рейнольдс.
Калвер подумал, что Клер появилась как нельзя более кстати. Он не представлял, каким образом можно разрядить обстановку.
— Я думаю, вы не откажетесь от коньяка? — спросила Клер, обращаясь к Калверу и Фэрбенку. — В любом случае предписываю вам выпить это как лекарство.
Она поставила перед ними бутылку.
— Вам обоим надо немедленно переодеться, не то у меня будет много хлопот с вами. — Она говорила очень бодро, хотя вид у нее был усталый. — За Брайса не беспокойтесь. Я обработала все его раны и сделала прививки от бешенства. Но все же болезнь может протекать очень тяжело, кроме того, неизвестно, сколько продлится инкубационный период: десять дней, месяц, а может быть, год или два. Этого никто не знает.
Клер налила им коньяк в кофейные чашки и, повернувшись ко всем остальным, весело спросила:
— Ну, как ваша революция?
— Не острите, Клер, — сказал Стрэчен. — Вам точно так же не нравились порядки, насаждаемые Дили, как и нам.
— Мне не нравится высокомерие Дили. Но в его целях был какой-то смысл, все его предложения были продиктованы какой-то логикой. А вы действуете исключительно с позиции силы. Это мне противнее всего. — На сей раз она говорила совершенно серьезно, без тени улыбки.
— Мы не применяли силу, — парировал Эллисон.
— Вы взяли в руки оружие. Это ли не значит применить силу? Не-ужели жизнь ничему не научила вас?
— Главное, что мы поняли: больше нельзя слушать таких выродков, как он. — Эллисон ткнул пальцем в сторону Дили.
Доктор Рейнольдс устало вздохнула. Она знала, что продолжать этот спор бесполезно. Никакие ее призывы к благоразумию не возымели результата — ни до путча, ни после него.
Она снова повернулась к Калверу.
— Брайс немного рассказал мне о том, что происходит наверху. Есть ли у вас силы рассказать поподробнее?
Калвер повторил все, о чем только что поведал собравшимся в комнате. Он понимал, что Клер интересуют многие детали, которые ускользали от внимания других, поэтому, превозмогая себя, он как можно подробнее описал их встречу с несчастными жертвами лучевой болезни.
— На мой взгляд, все, что вы рассказали,
— Это не так, — поспешно возразил Стрэчен. — Вода спадет, как только прекратится дождь, а он не будет лить вечно. Кроме того, не исключено, что этот поток смоет всех крыс, разрушит их норы, они погибнут в нем, как погибли многие люди.
— Не будьте так наивны, Стрэчен, — сказала доктор Рейнольдс. — В отличие от многих людей эти твари прекрасно плавают.
— Но не в таких условиях. Это все же бурный поток, а не какая-то сточная канава.
— Не исключено и то, что вода затопила не все туннели и крысы спасаются там, — упрямо выдвинула еще один довод доктор Рейнольдс.
— Клер права. Во многих туннелях и канализационных трубах есть специальные заслонки, которые могли оказаться закрытыми после взрыва.
— Еще одна предосторожность правительства, придуманная для собственного спасения, — язвительно сказал Стрэчен. Но Дили не обратил внимание на его слова и сказал:
— Кроме того, многие туннели просто расположены выше уровня канализации, и потому их не должно затопить.
Клер закурила и сказала:
— Я думаю, что нам не мешало бы побольше знать об этих черных крысах. Встретилась ли вам в этот раз хоть одна живая тварь, Стив?
— Нет, слава Богу, живых крыс мы не видели. Только дохлых. Клер пристально посмотрела на Дили.
— Ну что, Алекс, мне кажется, пришло время рассказать все, что вам известно об этих монстрах. Только не говорите, что правительство не имело представления об этом. Я нашла в аптечке убежища яды, которые используют только против крыс, а также противоядие, которое я ввела вам и Стиву, когда вы появились здесь. Это лекарство применяют лишь при лечении болезни, распространяемой черными крысами. Все это говорит о том, что об этой угрозе знали и предпринимали меры предосторожности. Значит, правительству было известно, что эта проблема не решена, что крысы-мутанты по-прежнему живут и размножаются в канализационных трубах и туннелях?
— Я был простым служащим, доктор Рейнольдс. Министры не посвящали меня в свои секреты.
Дили говорил, ни на кого не глядя, и слова его звучали неубедительно.
— Однако вы работали в отделе, который занимался убежищами. Не может быть, чтобы вы ничего не знали об этом. Сейчас не время для секретов, Дили, мы все оказались в экстремальной ситуации, и от того, что вы сейчас расскажете, очень многое зависит. Может быть, узнав всю правду, даже самую страшную, люди успокоятся. По крайней мере, они поймут, что ни в коем случае не должны выходить из убежища. Таким образом вы спасете их от верной смерти, Дили.
Пока Клер говорила, Калвер наблюдал за Дили и с некоторым удивлением заметил, что тот выглядит скорее раздраженным, чем испуганным или виноватым.
— Хорошо, я расскажу все, что мне известно, — нехотя согласился он. — Но я мало что добавлю к рассказу Калвера, и вряд ли это сможет как-то повлиять на ваше решение. Повторяю — я занимал не слишком высокое положение в министерстве.
Он немного помолчал, беспокойно ерзая на стуле, будто сидел в неудобной позе. Калвер понимал, что Алексу трудно начать этот разговор. Но у него не было выбора, отступать было некуда. Все взгляды устремились на него в напряженном ожидании.