Крючок для пираньи
Шрифт:
Восемьдесят лет назад кто-то открыл на «Вере» кингстоны — или, по крайней мере, один кингстон. Что ж, и одного достаточно. Если не принять мер вовремя — а их, сдается, так и не приняли.
Что ж, именно ему удалось раскрыть старую загадку? «Вера» затонула из-за открытого кингстона — но кого теперь разгадка интересует, и к чему ее приспособить?
Резкий стук металла о металл.
Мазур поднял голову. Вася, наполовину скрывшийся в зеленоватом тумане — сюрреалистическое, признаться, зрелище, — яростно жестикулировал, манил к себе.
Мазур поплыл в ту
— Я — Дельфин. У нас тут кое-что интересное. В борту вижу приличных размеров дыру, прорезанную явно газосваркой.
— Что такое? — раздался в наушниках слегка искаженный голос Кацубы.
— Кто-то проделал газосваркой дыру, чтобы забраться внутрь, — сказал Мазур. — Через рубку, видимо, не удалось попасть, может, завалило чем-то люк или скобы приржавели… Как поняли?
— Да понял, понял, — после короткого молчания отозвался Кацуба. — Старая дыра?
— Не сказал бы. Совсем недавно проделана, края еще блестят. Минутку…
Он подплыл к напарнику, присмотрелся и сообщил:
— Еще дыра. Практически идентичная. Кто-то очень старался, очень ему хотелось внутрь…
— Размеры?
— Аквалангист пройдет свободно.
— Твои соображения?
— Надо бы посмотреть, — сказал Мазур.
Наверху с полминуты молчали.
— Посылай Васю, — сказал Кацуба. — А сам поглядывай там…
— Как у вас?
— У нас все вроде ничего, но Ильич опять на схожую отметочку жалуется. На локаторе отметочка… Идентична прошлой.
— Понял, — сказал Мазур. — Ладно, пускаю Васю…
Поманил напарника, знаками объяснил задачу. Старательно обмотал Васю страховочным тросом и, когда напарник головой вперед нырнул в черный провал, принялся понемногу вытравливать. Трос шел нормально, без зацепов и провисаний.
Потом ничего словно бы не изменилось, но Мазур опытным глазом оценил едва заметное свободное шевеление, понял, что напарник достиг какой-то поверхности, на которой можно стоять. Вероятнее всего, стенка, ставшая полом.
Перестал вытравливать, ждал. Довольно долго ничего не происходило. Послав условный сигнал, Мазур тут же получил в ответ условленное же подергивание, означавшее, что внизу все нормально. Снова ждал.
Внизу временами мелькали отблески света — напарник со всем прилежанием исследовал нутро корабля. Ага, вот и сигнал «Тяни». Мазур принялся осторожно тянуть-сматывать.
Сначала показались руки — в одной фонарик, в другой темный загадочный предмет, потом появился шлем. Вынырнув, Вася уселся рядом, достал из кармашка на поясе блокнот с пластиковыми страничками, размашисто начертал фломастером: «Трюм. Груза вроде нет. Только балласт. Пушка там валялась».
Обозрев предмет, Мазур все-таки узнал большой револьвер — марку теперь уже не определишь, можно сказать лишь, что это именно револьвер, превратившийся
Совершенно не представляя, зачем ему сей сувенир, но повинуясь привычке, Мазур сунул бывшее грозное оружие в сетку на поясе. Забрал фломастер, написал: «Давай во вторую дыру».
— С первой дыркой закончили, — доложил он наверх.
— Что там?
— Ни хрена. Пустой трюм, ржавый шпалер. Идем во вторую.
— Принято, — сказали наверху.
И замолчали — что еще они могли сказать, собственно? Не ободрять же, взывая к идеалам ленинизма? Вася вновь ушел в черный провал. Мазур снова остался наверху, присел на выпуклости борта едва ли не в позе роденовского «Мыслителя», вокруг кружили стайки мелких рыбешек, иные отважно ныряли в дыру, вслед за Мазуровым напарником. Мазур, неведомо в который раз, подивился той невозможной, невероятной синхронности, с которой они все разом совершали маневры. Мелочь, крохи, любую одним движением большого пальца можно размазать по борту, как клопа на стенке, — но как они это делают? В неизвестных человечеству военных лабораториях, занимавшихся многими загадками моря, не раз штурмовали и эту загадку — впустую…
Конец чуть не вырвался у него из руки.
Опомнившись, Мазур прихватил его покрепче. Трос сотрясали частые рывки — тревога, тревога, тревога! Не успел он толком прикинуть, что к чему, посветив фонариком в дыру, как пришлось отшатнуться — луч поймал нечто темное, круглое, рванувшее из недр судна, как ракета из шахты субмарины. Шлем, конечно…
Вася вылетел в вихре пузырей, бестолково шевеля всеми четырьмя конечностями, повисел над бортом — полное впечатление, что он забыл, где он, кто он и как ему теперь поступать…
Человеку неопытному постигшее Мазура мгновенное озарение показалось бы невероятным, но Мазур был профессионал и потому сознание враз построило нехитрую логическую цепочку: погружение, «Вера», не вернувшийся аквалангист…
Вася был так плох, что ежесекундно мог выпустить изо рта загубник, а это сулило обоим ускоренное всплытие и пыточные процедуры в барокамере. Рывком оттолкнувшись от борта, Мазур поймал за руку незадачливого напарника, притянул к себе. За стеклом маски узрел геометрически круглые, выпученные глаза, налитые ужасом. Знал, что хиляк, но не настолько же…
Вырвав из ножен клинок, Мазур медленно приблизил острие к маске, медленно поводил им вправо-влево — клин клином вышибают, ничего лучше человечество не придумало. Выплюнет загубник — хлопот не оберешься…
Подействовало. Вася понемногу перестал дергаться, судя по пузырькам, принялся дышать более-менее нормально. Мысленно ухмыльнувшись, Мазур написал в блокноте: «Труп?»
Вася отчаянно закивал. Уточнять не стоило — кандидатов в могущие обнаружиться под водой трупы имелось не так уж много. Один-единственный. Какое-то время Мазур прокачивал ситуацию. В нынешнем Васином состоянии полагаться на него, как на подстраховщика, никак нельзя, но рисковать придется, в конце концов, это не подводный бетонный лабиринт в Эль-Бахлаке и не трюм эсминца «Роза»…