Крючок для пираньи
Шрифт:
Переглянувшись в полумраке, они забрали ключи и двинулись к лестнице.
— Неспроста… — протянул Кацуба.
— Радио слушайте! — язвительно кинула им вслед девица.
Меж первым и вторым этажами на площадке стояли несколько человек — молча, только багрово мерцали огоньки сигарет. Мазура с Кацубой осветили фонариком, ослепив на миг, столь же молча расступились. Всей кожей Мазур ощущал угрозу, но обошлось, никто на них не бросился.
— Ну что? — спросил Кацуба. — Будем кучей держаться?
— Пожалуй что, — согласился Мазур. — Не нравятся мне эти рожи на лестнице… В твой
— В твой. В моем радио накрылось. А девочка что-то такое с явным намеком шелестела…
Он не закрыл дверь Мазурова номера, оставил приоткрытой. Повозился с окном, не без труда распахнув проклеенные бумагой створки, снова закрыл, удовлетворенно сказал:
— Порядок, в случае чего уйдем. Я с такого балкончика сигану запросто, ты, думаю, тоже… А батарейку надо экономить…
Погасил фонарик. Глаза постепенно привыкали к темноте, за окном обозначились звезды на небе. В гостинице стояла глухая, мертвая тишина.
— Может, и в самом деле перебазируемся на корабль? — спросил Мазур нейтральным тоном.
— Оно бы неплохо, — признался Кацуба. — Пашу нужно подождать. Потом, может, и перебазируемся. Где у тебя радио? Ага…
По радио крутили и без того приевшиеся шлягеры. Кацуба приглушил звук, подошел к двери, прислушался.
— Черт их поймет, торчат там или ушли…
— А ведь ждут кого-то, — сказал Мазур.
— Жди они нас, непременно залупнулись бы, а потому…
— Тихо!
Мазур, счастливо избежав столкновения с углами мебели, добрался до подоконника и повернул треснутую пластмассовую ручку.
— …овторяем выступление мэра города, — раздался женский, профессионально равнодушный, безликий голос. — Для тех, кто слушает нас впервые, повторяем выступление мэра города господина Колчанова. Напоминаем: оснований для паники нет, ситуация полностью контролируется властями, пока нет никаких данных о распространении отравляющих веществ поблизости от города…
Кацуба дышал над ухом. Мазур невольно затаил дыхание. Что-то зашипело, щелкнуло нечто, напоминающее электрический разряд, послышался захлебывающийся говорок мэра:
— Сограждане! К величайшему сожалению, провокационная деятельность проникших в наш город особистов с так называемого научного корабля «Морская звезда» не только не утихла, но и обернулась вовсе уж уродливыми формами. Сегодня около шестнадцати часов тридцати минут ими была выведена из строя линия электропередачи ТЭЦ-два, в результате чего город на неизвестное время лишен электричества. Собранные улики недвусмысленно указывают на заявившихся в Тиксон военных гэбульников, оставивших недвусмысленные следы на месте диверсии. Я распорядился произвести самое тщательное расследование, но уже сейчас, независимо от его результатов, могу смело заявить: эта варварская акция предпринята для того, чтобы запугать население Тиксона, борющееся против отравителей в погонах, за ликвидацию всяких следов присутствия военщины на земле, тяжелым трудом освоенной нашими прадедами. Сограждане! Призываю вас к порядку и спокойствию. Восстановительные работы уже идут, мы постараемся в кратчайшие сроки выправить положение. Надеюсь, вы покажете высокий пример гражданственности, присущий людям свободной, демократической России,
— Заткни его, — сквозь зубы сказал майор. — Вот оно что…
— Ну, анархии я пока что не видел, — фыркнул Мазур. — Трясти винные подвалы — это у нас и не анархия вовсе, а национальная традиция… А поскольку…
Он замолчал — с площадки донесся приглушенный женский крик, шум борьбы. Мазур узнал голос — и, не колеблясь, кинулся к выходу. Кацуба понесся следом, не вступая в дискуссии.
Майор с ходу осветил лучом обширную площадку, заорал что есть мочи:
— Стоять, уголовный розыск! Стрелять буду!
Возня, так и не прекратившаяся при их появлении, мгновенно обернулась отступлением со всей возможной скоростью — по ступеням отчаянно загрохотали подошвы, майор, оттолкнув Мазура в сторону, резко присел, погасил фонарик. Вовремя — внизу мелькнула беззвучная вспышка, что-то противно вжикнуло над их головами, звучно влепилось в стену. Кацуба ответил двумя выстрелами навскидку, но стрелял он, не видя противника, ради запугивания. И оказался прав — новых выстрелов снизу не последовало, шаги прогрохотали по необозримому вестибюлю, входной дверью грохнули так, что посыпались стекла.
Кацуба посветил фонариком. Как они и ожидали, в тусклом луче обнаружилась очаровательная мисс Деспард, растрепанная, но не сломленная морально — она прижалась к стене, встав в классическую «дикую кошку». Ее напарник, охая и кряхтя, как раз пытался распрямиться. Судя по всему, ему от всей русской души врезали сзади по шее.
— Бог ты мой, какая встреча! — воскликнул Кацуба на своем скверном английском, осветив себя фонариком и спустившись на три ступеньки. — По-моему, это и называется — пресса в горячих точках? Мисс Бейкер, вас кто-то хотел обидеть?
Она шагнула вперед, запахивая порванную блузку:
— Какие-то хулиганы…
— Ну конечно, — сказал Кацуба. — Тут всякий хулиган таскается с бесшумкой, как же, навидались… Помощь нужна?
Она сдержанно сказала:
— Нам не помешало бы добраться до телефона…
Напарник безмолвствовал, потирая ушибленные места, косясь на нежданных спасителей с откровенным подозрением.
— Я тут знаю один поблизости, — сказал Кацуба. — Вас проводить?
— Мы предпочли бы сами…
— Знаете, тут на улицах…
Он перегнулся через перила, всматриваясь. В вестибюле снова топотали — небольшая группа целеустремленно неслась к лестнице, полосуя воздух перед собой лучами мощных фонарей. Торопливо спрятав пистолет, Кацуба выпрямился, хмыкнул:
— Так я и думал, Вова…
Сейчас же они, словно ночные бомбардировщики в перекрестье прожекторов, оказались залитыми ослепительным сиянием. Но почти сразу же знакомый голос скомандовал:
— Отставить… И тут вы, Михаил Иванович? Наш пострел везде поспел?