Крюк. Лабиринт
Шрифт:
— Ну, — сказал он, — чего же мы ждем? — И быстро зашагал по направлению к внутренним воротам.
Сэр Дидемес крикнул:
— Амброзий!
Его конь, настороженно оглядываясь по сторонам, выглянул из-за пристенных укреплений, где все это время прятался.
— Амброзий! — теперь уже нетерпеливо и громко крикнул сэр Дидемес. Амброзий не то чтобы бросился к хозяину, но бочком, нехотя стал к нему приближаться. И когда рыцарь оседлал-таки своего коня, вся компания направилась к воротам, осторожно обходя по пути Гамуниста. Из него, шипя, продолжали сыпаться искры.
Воодушевленный победой, сэр Дидемес смог опередить Хряксона
Джареф развалился в своем троне, облокотившись на него одной рукой. Рядом был Тоби. Вокруг собрались домовые. Они смотрели, как их король играет с ребенком. И надеялись, что им тоже достанется с ним поиграть. Было очень весело. Джареф должен был щекотать Тоби, а тот всякий раз, когда мог дотянуться, должен был бить Джарефа по лицу. Такая игра продолжалась у них довольно долго.
Джареф хохотал от души.
— Ох, и смелый ты малый, — радуясь, проговорил он. И подумал: Чего мне беспокоиться, когда слышат меня одни вот эти ...гоблины? При них можно говорить, что угодно — и поэтому вслух добавил:
— Назову-ка я его, пожалуй, Джарефом, — у него мои глаза.
В этот момент Тоби вмазал ему смачно по глазу.
— И нрав мой, — добавил Джареф.
В тронный зал, трясясь на своих куриных ножках, влетел запыхавшийся домовой, грохнулся лбом об пол и в такой позе передал срочное послание.
— Ваше Высочество! Девчонка!
Джареф бросил на пришельца беглый взгляд и кратко спросил:
— Какая?
Поднимаясь с поля, домовой проговорил:
— Вроде бы та, что съела персик и обо всем позабыла.
— Ах, та. Понятно, — протянул Джареф, будто в последнее время ему доводилось иметь дело не с одной, а с несколькими. — Ну и что с ней?
Глаза у гоблина беспокойно забегали. Он махнул рукой, показывая назад.
Она здесь.
— Хм? — Джареф прекратил щекотать Тоби и уперся взглядом в посланника, который нес явную чушь.
— Она здесь, Ваше Высочество! И с ней это чудовище. И сэр Дидемес. И этот гном, что у вас на службе.
— Что значит здесь?
— Они прошли через ворота.
— Что?! — рявкнул Джареф.
— Ну, девчонка, что съела персик, и эти...
— Ясно! — на лице у Джарефа обозначилась напряженная работа мысли. — Она проскочила мимо Гамуниста?
— Да, Ваше Высочество. У того полетели все предохранители.
— Полетели... А эти где теперь?
— Они идут в замок.
Джареф встал с трона. На руках он держал Тоби, который весь извивался.
— Приказываю остановить их! — скомандовал Король гоблинов. — И вызвать стражу!
Домовые заметались по залу, передавая по кругу:
— Вызвать стражу!.. Вызвать стражу!..
— Надо не метаться, — сказал Джареф, — а дело делать. Девчонку необходимо остановить.
Гоблины все, как один, бросились к входным дверям.
— Стойте!— закричал Джареф. Не выпуская Тоби из рук, он подошел ко всей их компании и передал ребенка одному из домовых.
— Вот, — сказал он, — держи Джарефича. Она не должна до него добраться.
Домовой вместе с Тоби поспешил в укромную часть дворца, тогда как остальные выскочили наружу и помчались
Джареф остался один.
— Она не получит ребенка, — повторял он про себя. — Мы ее остановим.
Гоблин-Сити был городом лачуг. В нем было с десяток кварталов полуразвалившихся домишек, которые лепились друг к другу, и кривые переулочки, продуваемые ветрами со всех сторон. Дома заканчивались островерхими соломенными крышами. Окна там были такие малюсенькие, скособоченные и низкие, что, если смотреть снаружи, можно было подумать, в тех домах вообще нет полов. Большинство строений было украшено в стиле гоблинской гротеск, то есть по верху домов крепили обтесанные бревна, напоминающие торчащие усы или гоблиновские куринообразные лапки. Или спереди приделывали большущие рога. Проулочки между домами были совершенно заплеваны и загажены остатками пищи, которые выбрасывали прямо из окон, и прочей гнилой дрянью, узнать предысторию которых, даже при всем желании, никто бы не смог.
И все это местечко прижималось к замку. Он один возвышался там в своем дворцово-башенном великолепии. К главному входу во дворец вела длинная широкая лестница. Лицом она была обращена к внутренним воротам Гоблин-Сити. И могла бы производить сильное впечатление на каждого, кто намеревается войти в замок, если бы не лачуги, портящие всю картину.
Оказывается, двор между наружными и внутренними воротами Гоблин-Сити, который с большой осторожностью пересекли сэр Дидемес, Хряксон, Сара и Лудо, был рыночной площадью. Но в эти рассветные часы город еще крепко спал. И наша четверка, не считая Амброзия, кралась теперь по его закоулкам, приближаясь к замку, что одиноко возвышался впереди. Тут и там им встречались дремлющие гоблины, прикорнувшие к стенам домов. Сэр Дидемес прочистил глотку и громко объявил:
— Зачем таиться? Это чуждо моей натуре.
— Тшш! — зашикала на него Сара.
— Помолчи, пустозвон! — сердито добавил Хряксон.
— О, простите, прекрасная дева, — извинился сэр Дидемес, впрочем нисколько не понижая голоса. — Но слово страх мне не знакомо.
— Я знаю, — сказала Сара, — а мне оно прекрасно знакомо.
— И мне тоже, — вставил Хряксон. — Молчите! Они прошли мимо убогих лачуг и оказались на пустой площади. В дальнем конце начиналась лестница, ведущая в замок. Городок все еще тихо спал. Они медленно стали приближаться к лестнице. Сердце у Сары бешено колотилось.
— Кажется, наша берет, — прошептала она.
— Для нас это пара пустяков, — ее же словами ответил Хряксон.
А вот ему-то следовало бы разбираться получше в таких делах. Первый раз, когда он услышал эту фразу, расплатой стала машина-кромсалка. Теперь это была война. Прозвучала сигнальная труба, и с обеих сторон площади вдруг выскочили две толпы вооруженных домовых. Это было гоблинское воинство. Топая сапогами и лязгая оружием, оно устремилось к нашей четверке, издавая странно улюлюкающий воинственный клич. Вдоль всего крепостного вала, подковой охватывающего замок, видны были воины в шлемах. Их было множество. Нашей четверке оставался только один выход — бежать. И бежать можно было лишь в одну сторону: назад в город.