Крюк. Лабиринт

Белина Т.

— Ну, хорошо, ты сделал гадость — тогда тебе придется побыть в карцере.

И он презрительно оттолкнул беднягу. Гатлесс с воплями упал на палубу. Пираты тут же схватили его, поставили на ноги и уволокли прочь.

Хук не спеша прогуливался по палубе, а толпа пиратов сгрудилась перед ним.

— Не думайте, что я не слышал, как некоторые шептали: «С Хуком все кончено! Он ничего не может!» — и воображали, что я не слышу этого.

— ...или тех, кто сказал: «Этот калека с железякой уже никогда

больше не поднимется! » — добавил Сми.

Хук бросил на него уничтожающий взгляд. В стороне неподалеку открыли крышку ящика, похожего на гроб, и затолкали в него все еще скулившего Гатлесса. А затем опрокинули в этот же ящик мешок, в котором были змеи, пауки и многоножки. Хук был доволен, обнаружив, что как только дверца ящика захлопнулась, крики довольно быстро прекратились.

— Посмотрите вокруг, вы, навозные жуки! — сказал он сурово, указывая на останки кораблей у самой кромки воды, которые служили домами. — Посмотрите на трофеи, которые я завоевал для вас, чтобы вы могли жить пиратской жизнью в пиратском городе!

— Это — рай! — воскликнул с воодушевлением какой -то пират.

— Да, не так ли? — Хук ухмыльнулся, — Что за идиоты! Поднимите свое оружие, братья! — неожиданно закричал он. Сабли, дубинки, кинжалы, пистолеты и ружья взмыли вверх. Хук зловеще улыбнулся:

— Гордые пираты, братья, готовьтесь к празднику! Готовь-тесь, ибо вам придется убить юность, искалечить радость и задушить невинность в ее вонючей колыбели! Скоро здесь будет Питер Пэн! И когда это случится, я перемелю его кости в пыль и посолю свою еду его остатками. Я сброшу Пэна в самую черную пропасть, в самое глубокое, самое холодное ущелье, я сотру его с лица земли навсегда! — Хук поднял обе руки. — Это будет самая замечательная война, и я выиграю ее!

Он обернулся:

— Заключенных сюда!

Пираты дико закричали, когда с лязгом открылся трюмный люк, заработала лебедка и из темноты потащилась сеть. Сеть медленно раскачивалась и поворачивалась в воздухе, а в ней сидели Джек и Мэгги, все еще в своих пижамках, перепуганные и с широко открытыми глазами. Они пытались справиться с веревками. Джек держал свою бейсбольную перчатку. А у Мэгги в волосах все еще красовался бумажный цветок Тутлса. Пираты пинали детей и глумились над ними, пока наконец сеть не остановилась в воздухе на уровне глаз Хука.

— Привет, детишки! — с ухмылкой поприветствовал он их.

Вдруг сзади началось какое-то волнение, послышались рев

и крики. Один из пиратов пробирался сквозь толпу вперед. Хук, раздраженный, повернулся в ту сторону. Плохо одетый, не в меру упитанный, одноногий пират, у которого повязка съехала с глаза и висела почти на носу, отбросил свой костыль и решительно направлялся к нему.

— Джек! Мэгги! Все хорошо! — закричал пират. Он угрожающе поднял палец на Хука. —

Это — мои дети! Я — их отец!

Хук выжидал. Пират споткнулся, и его деревянная нога упала. Он пнул ее, повернулся и все увидели, что он здоров. Плащ на нем совсем закрутился. Он косил глазом из-под повязки. И все это вместе со съехавшей треуголкой придавало ему вид плохого подобия вампира. Хук был удивлен. Что это за парень?

— Эй, ты! И ты! — «парень» указал на недоверчиво смотревших Джукса и Нудлера. — Сейчас же отпустите моих детей! Да смотрите поосторожнее! Круглое личико Мэгги поднялось, и глупая улыбка появилась на ее румяных щечках: «Папа здесь! »

Хук толкнул Сми и спросил, а не сумасшедший ли этот человек. А вдруг он бешеный? Потом он посмотрел на сеть, в которой радостно кричали дети: «Папа! Это — мой папа!»

Нет, этого не может быть.

Пираты обступили Питера Бэннинга, который теперь был готов ко всему, отбросив все аргументы здравого смысла и не обращая внимания на яростные протесты Тинк, сидевшей в его шляпе. Его схватили и направили мечи прямо ему в лицо. Он отчаянно, но безуспешно брыкался, пытаясь освободиться, а затем сразу обмяк, как будто только теперь понял, что натворил.

Хук смотрел на Питера. Теперь у него уже не было повязки на глазу и деревянной ноги. Плащ был порван, а кушак развязался. Все, что осталось от костюма, — это только треуголка. А ниже рубашка, жилет и замечательные английские шерстяные брюки. Глаза у Хука загорелись. Могло ли такое быть? Он вышел вперед, глядя на своего пленника, и стал подходить к нему все ближе и ближе, пока они наконец не оказались лицом к лицу.

Хук злорадно улыбнулся.

— Ты? Мой великий и достойный соперник?

Пираты разразились смехом, свистом и гиканьем. Но Хук движением немедленно потребовал тишины.

— Нет, нет, нет, вы посмотрите! Он презирает нас! — сказал Хук. Потом он быстро отступил на шаг, держа крюк и здоровую руку на готове, чтобы предупредить любое нападение. — Вы помните время, когда он украл у меня голос? Помните все эти его штучки? Да, он может выглядеть как пухлый дегенерат, но осторожно, ребята! Питер Пэн — где-то там внутри, и он может вырваться в любую минуту. Как здорово!

Он расчистил от пиратов место для себя, выхватил свою саблю и стал в воздухе наносить и парировать воображаемые удары.

— Отойдите назад, вы отбросы! Смотрите, он постарается улететь! Ну, лети же, Пэн! Ну, давай, я жду! Ха! Глядите на него! Давай, ну, давай! Готовься к смерти!

Он выхватил вторую саблю у рядом стоявшего пирата и кинул ее лезвием вперед своему врагу. Сми быстро пригнул голову. Сабля просвистела мимо и вонзилась в мачту рядом с головой Питера. Пираты мгновенно разбежались, оставив Питера одного.