Крюк
Шрифт:
Он улыбнулся и снова заснул.
Проснись он окончательно, он бы увидел, что лежит под ним внизу.
А вокруг был океан, безбрежный и бездонно-синий. Его вздымающиеся валы сверкали подобно разбросанным бриллиантам в свете нарождающегося дня. Посреди лазурных вод возвышался остров — странный скалистый атолл, который привлек бы к себе внимание любого путешественника, поскольку представлял собой райский уголок с вдававшимися в небо вершинами гор, с приютившимися в долинах и ущельях островками джунглей, с бухтами, белыми песчаными пляжами и скалистыми утесами.
Везде, куда ни кинь взгляд, было на что посмотреть. Будь то массивная старая
Увы, Питер пропустил все это.
И вдруг он почувствовал, что падает — не столь стремительно, чтобы от страха потерять голову, но по крайней мере довольно быстро, так, что этого нельзя было не заметить. «Наверное, это из-за того, что я плыву», — подумал он, переворачиваясь на другой бок в своей «постели». Но странное дело, его кровати, кажется, не достает большей определенности. И где Мойра?
Они снижались все быстрее и быстрее. И кто это ворчит таким тонюсеньким голосочком? О чем-то там слишком тяжелом. Кто, что слишком тяжелое?
Полет закончился резким приземлением, в результате которого Питер перекувырнулся через голову. Он чувствовал себя ужасно под своими пеленами. Пока происходила «посадка», он сильно зажмурил глаза, пытаясь схватиться за подушку, которая странным образом исчезла.
Когда же все стихло, он медленно открыл один глаз, потом другой.
Вокруг он увидел ослепительную белизну.
Питер судорожно глотнул воздух.
— Я умер, — прошептал он в ужасе. — Я умер.
Но нет, он просто был накрыт своей простыней, вот и все. Он облегченно вздохнул. Он был в порядке. Он глотнул слюну, чтобы промочить свое пересохшее горло, а затем раздвинул складки своего парашюта и выглянул наружу.
Он увидел над собой огромный глаз, уставившийся прямо на него.
— Мойра! — прошептал он в отчаянии.
Он глазами, чтобы окончательно отогнать остатки сна. Глаз продолжал оставаться на месте. Хуже всего было то, что, как оказалось, он принадлежал голове гигантского крокодила. Голова крокодила принадлежала его туловищу. А вот туловище было такой длины, что, казалось, никогда не кончится. Крокодил стоял прямо над Питером.
От паники у Питера сперла в зобу. Он зажмурил глаза и опять с головой накрылся простыней. Он был уверен, что спит и все это ему только снится. Надо было лишь найти способ проснуться.
Вдруг он заметил какое-то странное движение в складках своей простыни. Что-то ползло по нему сверху! Он со всей мочи ударил по тому месту.
— Прекрати сейчас же! — прошипел какой-то голосок.
Крошечный кинжальчик прорезал в парашюте окошечко, и внутрь заглянула фея.
— О, нет, — взревел Питер. — Только не ты.
Теперь он припомнил все — появление феи на Кенсингтон, 14, всю эту чушь про Питера Пэна, капитана Хука, Страну Никогда и весь этот остальной собачий бред.
Он потер лоб.
— Что произошло? Где я?
Она ослепительно улыбнулась:
— Ты в Неверлэнде, или Стране Никогда, Питер.
Он утомленно вздохнул.
— Да, конечно.
— Подойди сюда, — поманила она его к окошку, которое проделала в простыне. — Посмотри.
Он так и сделал, поглядев сначала в одну сторону, а затем — в другую. Прямо над ним был крокодил. Он стоял, широко расставив лапы, и поблескивал зубами. В челюстях у него застрял огромный
4
Поперечное ребро обшивки судна, между днищем и палубой.
5
Перила, идущие вдоль борта корабля.
ДОКТОР ЧОП — ВПРАВЛЕНИЕ КОСТЕЙ.
ДЕВИЦЫ И ВИНО — ПРЯМО К СТОЛУ.
СДАЮ КОМНАТЫ — СПИ НА СВОЕМ БАРАХЛЕ.
Магазины и жилые кварталы смешались в одну кучу и превратились в смесь дорогого старинного дерева и кричащих безвкусных картинок. Все это было похоже на свалку, или на кошку в паланкине.
И буквально на каждом шагу были пираты. Они расхаживали по деревянным мостовым. Они, нагло крича, вылезали из окон и дверей. Они цеплялись к хорошеньким женщинам и приставали друг к другу, У них были пистолеты и мечи, кинжалы и абордажные сабли. Они носили треуголки и платки, которые повязывали на поросшие длинными волосами головы. В ушах, на пальцах и в носах у них торчали кольца. На них были также кушаки из прекрасного шелка и ботинки из прочной кожи, камзолы, полосатые рубахи, и широченные, как мешки, штаны.
Питер смотрел на все это и пытался как-то определить, на что это похоже.
Неожиданно для себя он понял:
Микки и Минни!
Но это уже было выше его сил. Он пытался нащупать свой телефон, но его, конечно, не было на месте. Он осмотрел себя. На нем были остатки его смокинга, брюки, рубашка, жилет и бабочка. Он вспомнил, что в этом костюме был прошлым вечером, когда чествовали Уэнди, когда похитили его детей, когда появилась фея…
Он тяжело вздохнул, поправил одежду, выбрался из остатков парашюта Мэгги (теперь-то он узнал его) и встал на ноги. Он не слишком удивился, обнаружив, что стоит на выступе здания.
— Что ты делаешь? — услышал он сердитый голосок Феи. — Назад!
Питер никак не отреагировал на это. Хватит — значит, хватит. Крокодил смотрел на него сверху, зажав челюстями будильник. При этом его ближайший глаз был прикован к Питеру. Питер поморгал и потряс головой, чтобы убедиться, что это — не видение. Он сделал два осторожных шага и едва не свалился, вовремя поймав равновесие.
— Мне надо принять адвил, — пробормотал он про себя. — Или, может быть, Ви-8. А потом найти платный телефон.
Успокаивая сам себя и начисто игнорируя возгласы феи, которая пыталась предупредить его об опасности, он двинулся вперед, к лестнице, стоявшей у выступа. Он осторожно спустился по ней и, спотыкаясь, пошел к двери ближайшего здания, то бишь еще одного полуразрушенного корабля, а если точнее, той его части, которая, кажется, называется кормой, или как-то в этом духе. Силы его поприбавились, когда он уловил запах готовящейся пищи и голоса. Пираты, проходившие мимо него, оборачивались, но он не замечал этого.