Крюк

Брукс Терри

Хук принюхался. Его нос недовольно сморщился.

— Тиклс, сегодня вечером отправляйся в баню, — прошипел он и пинком вышвырнув его вон, закрыл дверь и вернулся к доске.

— Настало время для контрольной работы, — объявил он и опять крутнул доску.

Когда она остановилась, Хук написал на ней:

Я ВАС ЛЮБЛЮ

Он повернулся к детям и подождал, пока Сми закончит раздавать листочки бумаги. Он с удовлетворением подумал, что пока все идет как нельзя лучше.

— Ну, все готовы? — спросил он. — Хорошо.

Что на самом деле имеют в виду родители, когда говорят вам «я тебя люблю»?

Мэгги, волнуясь, подняла руку, напрочь забыв о своем решении, что все эти игры ей не по нраву и она больше не будет играть в них.

— Я знаю! Я знаю! — она набрала в легкие побольше воздуха. — Они имеют в виду, что мы все время доставляем им истинное счастье.

Хук покачал головой.

— В действительности это не так! Извини, но ты ошибаешься. — Он повернулся к Сми. — Поставь ей двойку.

Сми взял перо, макнул его в красные чернила и вывел огромную двойку на листе бумаги, лежавшем перед Мэгги.

— Дай мне досье Пэна, Сми, — приказал Хук, не обращая внимания на ее опечаленное лицо.

Мэгги упала духом.

— Он поставил мне двойку. Я никогда раньше не получала двоек!

— Хватит жаловаться, — пробурчал Джек.

Хук в это время листал толстенный том, который принес ему Сми, и качал головой.

— Та-а-ак, что у нас здесь есть? Обещание за обещанием, и ни одно из них не выполнено. Что он за отец, Джек? — Он вперил свой взгляд в глаза Джека. — Твой папа был на школьной постановке, где играла Маргарет, не так ли? А пришел он на твой бейсбольный матч? Нет, конечно, нет. Он пропустил все важнейшие события в твоей юной жизни, не так ли?

Мэгги вскочила на ноги с криком:

— Это не настоящая школа! Вы не настоящий учитель! Вы не имеете права ставить мне двойки! Отпустите нас домой!

Она обежала парту и с кулаками набросилась на Хука.

— Мэгги, прекрати! — закричал Джек в ужасе. — Отстань от него! Он просто снова запрет тебя! Что ты делаешь?

— Сми! — заорал Хук, безуспешно пытаясь одной рукой удержать Мэгги. — Возьми эту маленькую… — он не смог договорить фразу до конца. — Сми, отведи ее наружу, пусть отдохнет и поиграет с веревками, гафелями или еще чем-нибудь. Кыш-кыш.

Сми оторвал от него Мэгги, которая кричала и колотила Хука по чем зря.

— Ты не должна огорчать капитана, — посоветовал он.

— Ему понравилась моя школьная пьеса! — кричала Мэгги, выталкиваемая за дверь. Теперь все свои удары она обрушила на Сми. — Я была ужасна! Не слушай его, Джек! Он ненавидит маму и папу! Он хочет, чтобы мы их тоже ненавидели! Он хочет, чтобы мы забыли о них! Ты должен помнить о них, Джек, Страна Никогда может заставить тебя позабыть все! Не делай этого! Не…

Дверь в каюту закрылась, и воцарилась тишина.

Хук и Джек молча смотрели друг на друга. Хук улыбался. Теперь,

когда девчонка ушла, можно было обратить все свое обаяние на мальчишку. Он лучше поддавался разрушительному влиянию, если таковое имело место. В глазах Джека он увидел выражение, которое сразу узнал.

Он наклонился к нему совсем близко и сказал:

— Ну, Джек?

Джек приподнялся на своем месте:

— Откуда вы знаете о матче? — пробормотал он.

Хук загадочно улыбнулся.

— У меня есть замечательный бинокль. — Он подошел к Джеку так, что теперь оба они смотрели на доску.

ПОЧЕМУ РОДИТЕЛИ НЕНАВИДЯТ СВОИХ ДЕТЕЙ — эта надпись снова смотрела на них.

— Он в течение всей твоей жизни пропускал ее важнейшие моменты, не так ли, Джек? — вкрадчивым голосом говорил Хук. — У него на каждый случай есть уважительная причина, но факт остается фактом: он всегда отсутствует. Твоя сестра еще слишком мала, чтобы осознать правду, но ты-то нет. Если бы он действительно тебя любил, разве не был бы он на матче ради тебя?

В комнате было так тихо, что Хук слышал дыхание мальчика. Он сидел с опущенной головой, и шоколадные прямые волосы бросали тень на его ангельские черты.

Хук положил ему руку на плечо.

— Они говорят нам, что любят нас, Джек, но где доказательства? Доказывают ли они нам свою любовь на деле? Бывают ли они там, где должны быть? — Он помолчал и вздохнул. — Все это настолько ясно, стоит лишь немного поразмыслить над этим.

Мальчик едва заметно кивнул головой.

— Джек, Джек, — продолжал Хук. — Я думаю у нас с тобой есть много общего. Мальчик поднял голову, в глазах его читалось удивление. — Погоди, не делай поспешных выводов. Выслушай меня. Ты, кажется, смелый, мужественный мальчик. Скажи мне, это — правда? То, что я вижу в твоих глазах?

Он поднял Джека с места и провел его через всю комнату к большому, обитому железом сундуку. Потом он развернул Джека, отошел на шаг назад с важным видом, поднял голову и небрежно произнес:

— Неужели тебе никогда не хотелось стать пиратом, сердце мое?

Глаза Джека были широко раскрыты, но не только от удивления. В них были еще и жажда быть понятым и принятым, а также страстное желание принадлежать кому-то.

— Нет, — прошептал он, — только бейсболистом.

— Ах, бейсбол! — выдохнул Хук.

Драматическим жестом он откинул крышку сундука. Внутри его лежали бейсбольные карточки, тысячи бейсбольных карточек.

У Джека перехватило дыхание.

— Я никогда не видел так много карточек! — тихо произнес он.

Хук склонился к нему.

— Возьми несколько штук, почему ты не берешь. — Он подождал, пока Джек набрал их в обе ладони. — Видишь, Джек, ты можешь быть в моей команде кем хочешь. Все это — твое.

Он обнял его одной рукой и привлек к себе как прирученного.