Кто есть кто в мире террора
Шрифт:
Истоки РАФ-терроризма стали зарождаться в пацифистских студенческих движениях конца 60-х годов. Примером для западногерманских «левых» послужили французские студенческие волнения мая 1968 года, грозившие перерасти в революцию. Тем не менее события во Франции не повлекли человеческих жертв, а в Германии, где процесс развивался постепенно на протяжении нескольких лет, они вызвали волну террора, растерянность, ужас и панику среди населения и ответную реакцию властей вплоть до полицейского и судебного произвола.
Причин, породивших революционную ситуацию, было несколько. Это недовольство политической ситуацией, чувство социальной несправедливости и ощущение нарастающего кризиса «общества потребления». Ощущению катастрофичности соответствовали события в третьем мире, которые можно
Все эти явления требовали осмысления и ответных действий. Именно молодежь — наиболее активная и нетерпимая к несправедливости часть общества — стала искать способы протеста, воздействия на власть и, в конечном счете, переустройства мира в соответствии с собственными идеалами. В этих условиях идеи левого радикализма (троцкизма, маоизма, анархизма) оказались востребованы и требовали практического воплощения. Путь от студенческих выступлений и беспорядков к конспиративным формам организации и методам силового (террористического) воздействия на общество и власть оказался вполне закономерным.
2 апреля 1968 года четверо молодых людей, в число которых входили будущие лидеры террористической организации РАФ Андреас Баадер и Гудрун Энсслин, совершили поджог одного из крупнейших супермаркетов Франкфурта-на-Майне. Как позднее объяснили мотив своего поступка поджигатели, этот акт должен был стать ответом на действие американской армии в Индокитае, где ежедневно сжигались десятки вьетнамских деревень. Спустя несколько дней полиции удалось арестовать поджигателей. На то время инцидент стал громким событием, сообщения заполнили главные газетные полосы, приковав к себе внимание всей страны. Западная Германия разделилась на два лагеря. Подавляющее большинство молодежи открыто поддерживало поджигателей, считая акцию оправданной и законной формой протеста против политики властей.
Одной из ярых сторонниц поджигателей была известная западногерманская журналистка Ульрика Майнхоф. Она несколько раз посетила обвиняемых в камерах предварительного заключения, брала у них интервью, написала ряд статей, появившихся на страницах левой периодики. Ульрика пользовалась в Западной Германии большой популярностью благодаря частым темпераментным, резким и талантливым выступлениям на ток-шоу и в прессе, что существенно повлияло на формирование благоприятного для поджигателей общественного мнения. Одни восхищались ею, другие (власти) боялись, но равнодушными после ее выступлений оставались немногие.
Страсти вокруг поджога во Франкфурте еще только накалялись, как общественное спокойствие было нарушено еще раз. Очередной взрыв студенческих волнений был спровоцирован покушением на жизнь известного студенческого лидера Руди Дучке. Газетный концерн правого толка «Шпрингер-Пресс» устроил его настоящую травлю, со страниц его газет раздавались откровенные призывы ко «всем честным немцам» остановить Руди. 11 апреля 1968 года молодой неонацист, страдавший психическими отклонениями, совершил покушение на жизнь студенческого лидера, выстрелив ему несколько раз в голову, после чего спокойно сдался в руки полиции. По счастливой случайности, Дучке выжил, но постоянно страдал от приступов эпилепсии и сильных головных
На следующий день после покушения сотни студентов окружили 20-этажное здание концерна «Шпрингер-Пресс». Власти Западного Берлина стянули к зданию крупные силы полиции, усиленные бронетранспортерами и водометами. Атмосфера накалилась. Студенты готовы были лечь на мостовую, чтобы помешать развозке газет. Началась блокада здания с помощью частных автомобилей. Новый редактор журнала «Конкрет» Штефан Ауст,[23] пришедший на демонстрацию вместе с Ульрикой Майнхоф, предложил использовать и ее автомобиль. Ульрика еще колебалась, пытаясь оценить происходящее и степень своего участия. Свой первый противоправный поступок она совершила из солидарности с протестующими, поэтому, когда по итогам того дня (ее задержали вместе с другими) полиция предъявила ей обвинение в блокаде здания, она сослалась на нехватку парковочных мест. Это, мол, и вынудило ее поставить свою машину в один ряд с остальными. Она также смогла убедить суд, что на демонстрацию она прибыла из чисто профессиональных интересов.
23 Впоследствии Штефан Ауст станет биографом террористической организации «Фракция Красной армии» (РАФ).
23 Впоследствии Штефан Ауст станет биографом террористической организации «Фракция Красной армии» (РАФ).
А тогда ближе к полуночи страсти вокруг здания «Шпрингер-Пресс» стали накаляться. В полицию и окна полетели камни. В разбушевавшейся толпе появились бутылки с зажигательной смесью, известной как «коктейль Молотова». Бутылками с «коктейлем» забрасывают грузовики с печатной продукцией «Шпринтера», которые не могут проехать сквозь блокирующее кольцо. Пять машин выгорают полностью, 10 остальных опрокидывает толпа. Небольшая группа студентов, вооруженных деревянными палками, прорвалась в вестибюль и вступила в потасовку с охраной концерна. Один из демонстрантов добрался до водомета и направил струи воды на полицейское оцепление. Наблюдая эти события, Майнхоф становится из свидетеля их участником, ее вдохновляют искренность и мотивы протестной акции. Сама логика развития инцидента требует все более активных и решительных действий. Использование террора как крайней формы протеста в условиях противодействующего насилия властей, кажется приемлемым и оправданным.
Беспорядки, спровоцированные покушением на Руди Дучке, прокатились по крупным городам Западной Германии. На протяжении всех пасхальных праздников демонстранты продолжали блокировать издательства и типофафии «Шпрингер-Пресс» в Гамбурге, Западном Берлине, Ганновере, Мюнхене, Франкфурте-на-Майне, Штутгарте и других городах. Описывая происходившие беспорядки, «Шпигель» писал:
… доходило до уличных битв, каких Западная Германия не знала со времен Веймарской республики…
Многие известные общественные деятели Западной Германии активно поддержали студенческие выступления, а Майнхоф быстро «дозревала» до осознания и оправдания террористических методов воздействия на политических оппонентов и власть. Она писала:
Если бросать камень, то это наказуемое действие. Если 1000 камней бросают, это политическая акция. Если сжигают одну машину, это наказуемое действие, сотни машин сжигаются — это политическая акция.
В октябре 1968 года начался суд над «франкфуртскими поджигателями». Защитником на суде выступил известный своими ультралевыми взглядами западногерманский адвокат-правозащитник Хорст Малер. В конечном итоге, после долгих судебных заседаний, ему удалось подать апелляцию и убедить западногерманскую Фемиду временно выпустить «поджигателей» под подписку о невыезде. Одним из условий освобождения было согласие подследственных вернуться за решетку в случае негативного для них решения суда. 13 июня 1969 года Андреас Баадер и его подруга Гудрун Энсслин были освобождены после более чем годичного пребывания в заключении. Они дождались решения суда, который отклонил апелляцию адвоката, и в ноябре 1969 года, нарушив подписку о невыезде, перебрались в Париж. «Студенческая революция» там не так давно закончилась, но молодые бунтари рассчитывали на ее продолжение и воздействие («экспорт революции» — в соответствии с теорией Троцкого) на другие страны, в частност Германию. К этому следовало готовиться.