Кто хочет процветать
Шрифт:
— Чудная!
В отдельный кабинет ресторана «Морское дно» заглянул осторожно. Пшеничный вскинул глаза:
— Проходи! Что случилось?
— Да девчонка странная какая-то попалась. Сказала, извинитесь, мол, перед Стасом, а я не могу принять его приглашение.
Пшеничный сразу не понял, заморгал короткими белесыми ресницами и чуть не подавился куском заливной стерляди: приступил к ужину, не дожидаясь гостьи.
— Да! — протянул, откашлявшись. — Ну-ну!..
— Станислав Михайлович, может, кого подвезти?! — предложил шофер. — Вы только позвоните, а я мигом
Пшеничный промокнул усы салфеткой:
— Не надо! — И вновь принялся за прерванный ужин.
Шофер ретировался.
Несколько кусков стерляди Станислав Михайлович съел по инерции, а потом отодвинул тарелку, налил стопку водки, выпил и задумался.
«Неужели хитрит? Или, действительно, вот такая и есть, чистосердечная до наивности?.. Да ведь тем же мне и понравилась, что на шею не вешалась, глазами не стреляла, бедрами не крутила, и даже когда по подиуму шла, точно говорила: «Вот оно, мое тело, красивое, стройное, я зарабатываю тем, что надеваю на него дорогие тряпки, какие вы покупаете своим женам, дочерям, шлюхам… Я вынуждена так зарабатывать». — Пшеничный налил еще водки. — А если все-таки хитрит? Но откуда у нее уверенность, что после того, как фыркнула, я к ней опять подойду?.. Э, да что гадать! Надо проверить! — с азартом опрокинул он стопку и поморщился от удовольствия: — Хорошо пошла!»
На следующий день он позвонил в салон и попросил к телефону Лилию.
— Я слушаю, — раздался ее голосок.
Пшеничный кашлянул, чтобы вернуть свой мужественный голос, который неожиданно охрип.
— Лилия, это Стас, — проговорил он с легкой игривостью. — Что ж вы вчера заставили меня ужинать в полном одиночестве?
— Я уже приносила свои извинения через вашего шофера. Но могу еще раз…
— Ну что вы! Просто мы друг друга не совсем поняли. Забудем. А как вы посмотрите, если я вас приглашу в ночной клуб «Камыш», там сегодня будет петь Марианна Горсткова.
— Марианна?! — Голос от восторга пресекся. — Я… даже не знаю… Я… — Станислав Михайлович улыбался, представляя себе растерявшуюся Лилечку: как хлопают ее ресницы, как подрагивает родинка над губкой.
— Я бы с удовольствием, но… Как же мне тогда вернуться домой? Выступление заканчивается поздно.
— Да где же вы живете? В недосягаемости от земли, что ли? Может, на звезде?! — острил, радуясь своей находчивости, Пшеничный.
— Нет, конечно, не на звезде, — рассмеялась Лилия, — в Перловке.
— Так о чем мы говорим? После концерта отвезем вас в Перловку.
— Правда?!
Станислав Михайлович представил, как она подпрыгнула от радости.
— В восемь я заеду за вами, договорились?
— Хорошо, — с заметным смущением в голосе ответила Лилия.
Станислав Михайлович нетерпеливо поглядывал на часы и непроизвольно поправлял хрусткий целлофан, в который был завернут букет белых лилий.
Увидев девушку, он открыл дверцу и вышел из машины:
— Прошу!
Она села и звонко воскликнула:
— Ой, здесь цветы!
— Это вам! — сказал Пшеничный и сел рядом. — Я предлагаю
Лилия с очаровательной покорностью кивнула.
Ресторан Пшеничный выбрал из дорогих и утонченных. Девушка бегло оглядела дизайнерские изыски в оформлении зала и спокойно опустилась на стул. Станислав Михайлович был бы не против, если бы она выразила хоть какой-нибудь наивный восторг, который так к лицу милой, но бедной девушке.
Официант предложил меню. Лилия выбрала салат и рыбу.
«Либо она действительно простодушна, либо… Нет, ну вот почему так? — до разлива багровой краски по щекам разозлился Станислав Михайлович. — Как встретишь чистого, неиспорченного человека, вечно начинаешь выискивать в нем какие-нибудь темные инстинкты, которые он вроде бы желает удовлетворить за твой счет: обвести, оставить в дураках и потом надсмеяться. Но что эта девушка может мне сделать?..»
— Вы, простите за вопрос, профессиональная манекенщица или подрабатываете в салоне? — спросил Пшеничный.
— Подрабатываю. Все дело в том, что я уже два года подряд безуспешно пытаюсь поступить в академию легкой промышленности, хочу стать дизайнером. А манекенщицей устроилась работать случайно. Шла по улице, увидела на двери салона объявление. Зашла, и меня приняли.
— Простите, а сколько вам лет?
— Девятнадцать.
— Но, может быть, вам стоит попробовать свои силы в модельном бизнесе? У вас есть все данные для этого.
Разговор прервался, пока официант разливал вино.
— Мне предлагали, — поворачивая на свет бокал с искрящимся белым вином, ответила Лилия. — Но… там… — она запнулась. — В общем, там такие требования, которые я не желаю и не считаю нужными выполнять. Я осталась работать в салоне. Как только поступлю, как только смогу зарабатывать иначе, сразу же уйду оттуда.
— А, так вы все-таки намерены поступать вновь?
— Обязательно! И я верю, что поступлю. Потому что это мечта. Такая сильная, такая… — Не найдя слов, она смутилась своей горячности и рассмеялась.
— Это прекрасно, что у вас такое стремление. А я вот тоже занимаюсь делом, недалеким от дизайнерских исканий. Я издатель. Может, слышали книжное издательство «Стас»?
Лилия сначала всплеснула руками, потом поднесла их к щекам и словно в чашу опустила свое лицо.
— Боже!.. Не может быть!.. Я обожаю читать книги одного вашего автора, Веры Астровой.
— Без ложной скромности скажу: это я ее открыл.
— Как замечательно, — полуприкрыла глаза Лилия, — открывать таланты.
— А вы с кем живете? — перепрыгнул Станислав Михайлович через несколько положенных по ходу ознакомительного разговора вопросов и ответов.
— С мамой и младшей сестренкой.
Он в один миг представил пятиэтажку, две комнатки трамвайчиком, тусклые обои, старенький, скрипящий диван, две узкие кроватки в детской; мать, еще не старую, но поблекшую, кутающуюся в пуховый платок, и милое десятилетнее создание с черными кудряшками, — младшую сестренку, донашивающую невесть какие наряды старшей сестры.