Кто хочет стать президентом?
Шрифт:
– Ты в это веришь, Нина?
– Я же в твоем избирательном штабе, а не Кащея Бессмертного. Я же знаю – ты хочешь людям и стране хорошего.
Голодин развернулся и вышел, оставив после себя огромное недоумение.
– Что это он? – спросила Нина Капустина.
– Думаю, ничего страшного. Андрей Андреевич не уедет в Оптину пустынь. Так выражается его боязнь за тебя.
– Вот и нашлась для тебя работенка, – услышал капитан Захаров в трубке голос, которого бы не желал слышать больше никогда. – Приезжай ко мне. Сегодня приезжай.
Капитан Захаров
А Танкер… это он позвонил, настоятельно предлагая встретиться. Танкер – он и есть Танкер. Был глупый порыв, капитанский сапог соскользнул на его грязную территорию, и на нем навсегда остались следы зависимости от правящей там силы. Никто капитана за язык не тянул. И раз вызвался войти под руку Танкера, так, стало быть, уже и вошел. И теперь невозможны никакие отговорки – там их не понимают, и выставление счета может произойти еще быстрее и жестче, чем со стороны московского олигарха. Надо ехать.
Авось глава калиновской мафии для начала попросит о небольшой услуге. А может, и вообще как-нибудь удастся выкрутиться, сыграть под дурачка: какая, мол, во мне ценность, раз меня понизили и влияния теперь никакого.
Семейство свое Захаров предусмотрительно отправил к сестре в Новосибирск. Супруга не удивилась, хотя и расстроилась. Она давно понимала, что при таком характере муж рано или поздно нарвется на большие неприятности.
Танкер встретил капитана по-простому, без всяких блатных прибамбасов. Впустил в кабинет, обшитый деревом и увешанный охотничьими трофеями хозяина.
– Значит, так, такое дело. Ты мне поможешь. Капитан слегка кивнул, как бы говоря: ну конечно, о чем речь.
– Надо будет в вашей сауне, что в ельнике за городом, собрать всех, понял?
– Нет. Кого всех?
– Тимченку, прокурора, Шинкаря. И все сделать честь по чести. Девок, если нет своих, бери от меня.
– Девки есть. Но я там, в доме, не распоряжаюсь. Танкер немного раздул ноздри. Это он еще не сердился, а только показывал, что умеет это делать.
– Найди, как все сделать. Не думаю, что трудно. Поговоришь с Мефодьичем – хоть ласково, хоть так. Подкупи. А то обмани. Короче, не мое это дело. Чтобы завтра, в крайнем случае – послезавтра вся эта команда была за городом.
– Для чего?
Танкер даже удивился такому глупому вопросу.
– Для дела. Поговорить мне с ними надо. Серьезно. Со всеми вместе, понял?
– Понял, понял.
– Как только начнется заезд, дашь мне знать.
– Дам.
– Иди.
Глава
По Ленинградке
Г. Москва, лимузин Винглинского
Сергей Янович выехал на встречу без Либавы. Это было обидно верному и удачливому помощнику, но легко объяснимо. И даже сам помощник мог догадаться, в чем причина внезапного хозяйского охлаждения к нему после целого ряда удачно выполненных заданий. В том-то и состояла причина – в нежелании олигарха попасть в слишком большую зависимость от одного из своих сотрудников. Толстяк вдруг оказался чрезвычайно оборотист в делах и незаметно сумел слишком плотно припасть к хозяйскому телу.
Винглинский взял с собой охранника Рената, которого давно приметил за сообразительность, молчаливость и деловитость. О шофере вообще не было речи – салон машины перегораживался звуконепроницаемым стеклом. Ренат тоже в нужный момент пересядет на переднее сиденье, так что на встрече Сергей Янович предполагал со своей стороны быть в полном одиночестве.
Въезжали в город по Ленинградке, что говорит само за себя, сорок минут добирались от «Сокола» до «Белорусской». Таинственный майор обещал стоять на Брестской улице у ресторана «Суп». Почему «Суп», какая тут символика, понять олигарху не удалось, а может, и не было никакой символики и не следовало попусту ломать голову.
Только перед самым въездом на железнодорожный мост Сергей Янович сообщил водителю, куда они едут. Сделали почетный полукруг у памятника Горькому. Вот она, Брестская улица, и вот тебе требуемый «Суп». Неказистое заведение, лимузин олигарха смотрелся в этом месте странно. Но недолго. Почти мгновенно к машине подошел довольно высокого роста человек в сером пальто, удивительно ладно на нем сидящем, и взялся за ручку двери. Ренат слегка опустил стекло.
– Я Елагин.
– Звучит, как «я – Дубровский». Ренат, пересядь к дяде Володе, а вы уж сюда.
Перегруппировка произошла за считанные секунды. Лимузин тронулся, дядя Володя, зная правила шоферского поведения в подобных случаях, изо всех сил старался как можно скорее дальше уйти от опасного места, ввинчиваясь в автомобильный поток с почти невероятным искусством. Если б его кто-то надумал преследовать, это было бы очень заметно и очень трудноосуществимо.
– Принесли?
– Принес, Сергей Янович, принес. Вернее, мы захватим нужную вещь по дороге, после того как вы дадите мне убедительные доказательства, что выступите против Нины Голодиной уже в самое ближайшее время. Сегодня или завтра. В крайнем случае послезавтра.
– Вы хотите свалить Андрея?
– Хочу.
– Но он и так, судя по всему, не проходит во второй тур. Ему может помочь только сверхъестественное нечто.
– Судя по всему, это так, но я хочу подстраховаться. Разрыв в баллах – на уровне всего лишь двойной статистической погрешности, а это не гарантия.
– Го-осподи, да проценты Нестерову и Лаптеву будут выписывать в Кремле, а не в избирательной комиссии.
Майор вежливо улыбнулся в полумраке салона:
– Не уводите разговор от темы и машину с Садового кольца.