Кто и как изобрел еврейский народ

Занд Шломо

Вследствие исторической катастрофы, из-за того, что Тит, римский император, разрушил Иерусалим и изгнал Израиль из своей страны, я родился в одном из городов изгнания, но постоянно полагал себя родившимся в Иерусалиме.

Шай Агнон, церемония вручения Нобелевской премии (1966)

Израильтяне, даже незнакомые с вступительной частью собственной Декларации независимости, все же наверняка держали в руках пятидесятишекельную купюру с напечатанными на ней трогательными словами Шая Агнона, произнесенными на церемонии вручения Нобелевской премии. Прославленный писатель, точно так же как составители декларации и большинство израильских граждан, твердо знал, что «еврейская нация» была изгнана в 70 году н. э., после разрушения Второго храма, и с тех пор неустанно скиталась по миру, храня в своем сердце «двухтысячелетнюю надежду стать свободным народом» [208] на своей древней родине.

208

Цитата из «Ха-Тиквы» («Надежда») – национального гимна Израиля. – Прим. ред. русского издания.

Представление об изгнании было глубоко укоренено в еврейской традиции

на всех этапах ее существования. Однако его содержание многократно менялось в ходе религиозной истории и имело очень мало общего с современной секулярной версией. Поскольку еврейский монотеизм начал формироваться (отчасти) среди культурных элит, насильственно переселенных в Вавилонию после гибели Иудейского царства в VI веке до н. э., образы изгнания и скитаний присутствуют в метафорической либо в непосредственной форме уже в важнейших сюжетах Пятикнижия, в книгах Пророков и в Писаниях. В рассказах об изгнании из рая, переселении Авраама в Ханаан и уходе Якова в Египет, в пророчествах Захарии и Даниэля иудейское вероучение неизменно оглядывалось назад – на выселение, скитания и возвращение. Уже в Пятикнижии появляется такая фраза: «И рассеет тебя Господь [Бог твой] по всем народам, от края земли до края земли, и будешь там служить иным богам, которых не знал ни ты, ни отцы твои...» (Второзаконие 28: 64). Разрушение Первого храма было прочно сплетено с изгнанием, и это литературно-теологическое воспоминание впоследствии существенно повлияло на формирование еврейских религиозных сантиментов [209] .

209

О понятии «диаспора» в иудейской традиции см.: Eisen A. M. Exile // A. A. Cohen and P. Mendes-Flohr (eds.). Contemporary Jewish Religious Thought. Original Essays on Critical Concepts, Movements, and Beliefs. – New York: Free Press, 1988. – P. 219–225, а также d'A. M. Eisen. Galut. Modern Jewish Reflection on Homelessness and Homecoming. – Bloomington: Indiana University Press, 1986.

Тем не менее тщательное изучение исторического контекста, якобы породившего «второе изгнание» 70 года н. э., а также анализ понятия «диаспора» и характера его употребления в позднем иудаизме указывают, что его нынешняя национально-историческая интерпретация скроена из обрывочных эпизодов и различных элементов религиозной традиции. Только в такой форме она становится эффективным мифом, способным снабдить современных евреев идентификационными «этническими» чертами. Парадигма изгнания потребовалась для того, чтобы сформировать долгосрочную коллективную память, в рамках которой воображаемая изгнанная нация-раса оказывается прямым наследником предшествовавшего ей «библейского народа». Поскольку, как станет ясно позднее, миф об изгнании был создан христианской традицией и заимствован оттуда иудейским вероучением, он превратился со временем в неоспоримую истину, как всеобщую, так и национальную.

I. «Народ», изгнанный в 70-м году

Прежде всего следует отметить, что римляне вообще не изгоняли «народы». Добавим, что даже ассирийцы и вавилоняне (использовавшие изгнание как политическую меру) никогда не депортировали все завоеванное население. Сгонять с насиженных мест большие земледельческие народы, производившие сельскохозяйственную продукцию и платившие налоги, было чрезвычайно невыгодно. Но даже эффективная политика частичного выселения, применявшаяся Ассирийской, а затем и Вавилонской империями, когда вырывались с места целые государственные и культурные элиты, насколько нам известно, не практиковалась Римской империей. Известны несколько примеров, относящихся исключительно к Западному Средиземноморью, когда земледельческое население вытеснялось, с тем чтобы освободить место для немедленного расселения римских солдат, однако такая экстраординарная политика не применялась на Ближнем Востоке. Римские властители жестоко подавляли восстания местного населения: они безжалостно казнили воинов, продавали пленников в рабство, иногда изгоняли царей и князей, но, несомненно, никогда не депортировали все население завоеванных ими восточных земель. Кроме того, они не располагали необходимыми для этого техническими средствами: у них не было ни грузовиков, ни поездов, ни даже вместительных пассажирских судов, столь естественных в современном мире [210] .

210

Кроме того, локальные изгнания, которые иногда имели место, производились из центра на периферию, то есть из Рима в провинции. См. об этом: Kelly G. P. A History of Exile in the Roman Republic. – Cambridge: Cambridge University Press, 2006.

Иосиф Флавий, важнейший летописец восстания зелотов 66 года н. э., едва ли не единственный (если не считать археологических находок) источник информации по данной теме, рассказывает в книге «Иудейская война» о трагических результатах восстания. Тяжелый ущерб был нанесен не всем районам Иудейского царства, а в основном Иерусалиму и нескольким укрепленным городам. По его оценке, в ходе осады Иерусалима, в сражениях и в устроенной римлянами после падения города резне погибли миллион сто тысяч человек и девяносто семь тысяч попали в плен. Число убитых в других городах составило еще несколько десятков тысяч [211] .

211

Флавий И. Иудейская война. Кн. 6, IX. – М.; Иерусалим: Гешарим, 1996. – С. 381. По утверждению Тацита, осажденных в Иерусалиме было шестьсот тысяч. См. Корнелий Тацит. История. Соч. в 2 т. – СПб.: Наука, 1993. – Т. 2. – С. 553.

Как водится у древних летописцев, данные Флавия сильно завышены. Подавляющее большинство современных исследователей полагают, что практически все демографические оценки, дошедшие до нас с древних времен, раздуты, причем многие из них являются, по существу, типологическими. Правда, Флавий сообщает, что как раз перед началом восстания в Иерусалиме собрались многочисленные иногородние паломники; тем не менее утверждение, что в городе погибли миллион сто тысяч человек, явно недостоверно. Сравнения ради, великий Рим II века н. э., эпохи расцвета империи, по размерам соответствовал современному столичному городу средней руки [212] . В небольшом Иудейском царстве не могло быть и речи о городе такого масштаба. По аккуратным оценкам, Иерусалим той поры насчитывал от шестидесяти

до семидесяти тысяч жителей.

212

Об оценках численности населения Рима и полемике вокруг этой темы см. Carcopino J. Rome `a l’apog'ee de l’Empire. La vie quotidienne. —Paris: Hachette, 1939. —P. 30–6.

Даже если мы примем совершенно нереальную оценку числа пленных – девяносто тысяч человек, «злодей» Тит, разрушитель Второго храма, все еще не изгнал «еврейский народ» с его земли. Вопреки тому, что преподается в израильских школах, на украшающей Рим триумфальной арке Тита изображены римские солдаты, несущие на своих плечах похищенный в Храме семисвечник, а вовсе не жители Иудеи, влачащие его на пути в изгнание. Необходимо отметить, что в обширной римской документации нет ни единого указания на какое-либо изгнание жителей из Иудеи. Кроме того, нет никаких данных о сосредоточении значительного числа беженцев в приграничных районах Иудеи после подавления восстания, что было бы неизбежно в случае массового бегства местного населения.

Нам неизвестна точная численность населения Иудеи накануне восстания против римлян и войны между зелотами. Цифры, приводимые Флавием, снова сильно преувеличены и противоречивы (к примеру, он сообщает, что в Галилее проживал о свыше трех миллионов человек). Согласно археологическим исследованиям последних десятилетий, во всем Ханаане, то есть в мощном Израиле, небольшой Иудее и прочих государствах, взятых вместе, в VIII веке до н. э. проживало около четырехсот шестидесяти тысяч человек [213] . Израильский исследователь Маген Броши вычислил, проанализировав местный потенциал производства продуктов питания, что на территории от Иордана до Средиземного моря в период максимального экономического расцвета страны (в VI веке н. э., в эпоху византийского владычества) могло прокормиться не более миллиона жителей [214] . Таким образом, можно предположить, что накануне восстания зелотов общее число жителей в расширенной (до масштабов Ханаана) Иудее превышало пятьсот тысяч, но не доходило до миллиона. Войны, эпидемии, засухи или тяжелое налоговое бремя могли сократить численность населения страны, однако до внедрения ботанических и агротехнических изобретений Нового времени оно не могло существенно возрасти.

213

См. Броши М. и Финкельштейн И. Численность населения Эрец-Исраэль в 734 году до н. э. // Катедра. 1991. —58. —С. 3–4 (на иврите).

214

См. Броши М. Население Эрец-Исраэль в римско-византийский период // Цви Барас и др. (ред.). Эрец-Исраэль от разрушения Второго храма до мусульманских завоеваний. —Иерусалим: Бен-Цви, 1982. —С. 442–55 (на иврите). А также: Вместимость территории Эрец-Исраэль в византийский период и ее демографическое значение //Оппенхаймер А., Кашер А. и Раппопорт У. (ред.). Человек и земля в древней Эрец-Исраэль. —Иерусалим: Бен-Цви, 1986. —С. 49–5 (на иврите). Интересно, что Артур Рупин, первый демограф в Еврейском университете, уже в конце 30-х годов оценивал численность населения в Иудее примерно в миллион человек. См. его книгу: Война евреев за существование. —Тель-Авив: Двир, 1940. —С. 27 (на иврите).

В ходе междоусобных войн между зелотами и их восстания против римлян Иудея перенесла страшное потрясение; кроме того, следует предположить, что разрушение Храма поначалу деморализовало местную культурную элиту. Вне всякого сомнения население Иерусалима и его окрестностей временно сократилось. Однако, как уже было сказано, изгнано оно не было, да и экономическое возрождение произошло довольно быстро. Археологические раскопки показывают, что описания разрушений, приводимые Флавием, преувеличены, и уже к концу I века н. э. многие пострадавшие города переживали впечатляющий подъем. Мало того, вскоре начался один из самых ярких и продуктивных периодов в истории еврейской религиозной культуры [215] . К сожалению, мы мало что знаем о политической жизни этого периода.

215

См. Сафрай Ш. Возрождение еврейской общинной жизни во времена Явнее // Эрец-Исраэль от разрушения Второго храма до мусульманских завоеваний. —С. 18–9.

Сходным образом сохранилось мало достоверных сведений о втором мессианском восстании, потрясшем Иудею во II веке н. э. Бунт, вспыхнувший в 132 году, в период правления императора Адриана (Hadrianus), и названный восстанием Бар-Кохбы, вскользь упоминается у римского историка Диона Кассия (Dio Cassius, 165–229), а также у Евсевия (Eusebius, 275–339), кесарийского епископа, автора книги «История церкви». Смутные отголоски этого восстания дошли до нас благодаря мидрашу [216] и археологическим раскопкам. К великому сожалению, эта эпоха не имела историка масштаба Иосифа Флавия, поэтому реконструкция данного восстания является чрезвычайно фрагментарной. В любом случае напрашивается следующий вопрос: быть может, традиционный рассказ об изгнании возник из-за тяжелых последствий этого восстания? Дион Кассий описывает трагическое завершение восстания Бар-Кохбы следующим образом: «Пятьдесят наилучших укрепленных городов и девятьсот восемьдесят пять превосходнейших деревень были полностью разрушены. Пятьсот восемьдесят тысяч человек погибли в ходе боев и налетов, бесчисленное множество умерло от голода, болезней и пожаров. Иудея почти целиком превратилась в пустыню...» [217] .

216

Мидраш —неюридическая по форме часть талмудической традиции (начиная с периода Мишны или даже чуть более раннего). Соблазнительно назвать мидраши поздними (раввинистическими) иудейскими сказками или мифами, но такое определение было бы неточным. Мидрашем является почти любой талмудический нарратив, любой рассказ о свершениях мудрецов, ангелов и библейских героев. Важно отметить, что существуют и внеталмудические мидраши и даже сборники мидрашей, однако они являются частью той же традиции и просто иначе скомпилированы. —Прим. ред. русского издания.

217

Цит. по Stern M. (ed.). Greek and Latin Authors on Jews and Judaism, II. – Jerusalem: The Israel Academy of Sciences and Humanities, 1980. – P. 393.