Кто кого
Шрифт:
— Бедный мальчик, — прошептала я.
Моими словами заинтересовались и Суворов с Климовым.
— Каким образом? — спросил Александр Иваныч, а Климов охотно кивнул, давая понять, что присоединяется к вопросу своего шефа.
— Об этом вам мог бы рассказать и ваш сын, — сказала я, — потому что это он подвозил меня до гостиницы «Братислава», где обитает Воронин и иже с ним.
И я выложила хоккеистам и их насторожившемуся шефу подробности нашего с Сережей путешествия к обители задольских гостей и моих перемещений в гостинице.
— Именно
— Ну что ж, — произнес Суворов, — теперь осталось только арестовать Воронина, Башкова и прочих мерзавцев и хорошенько их потрясти.
А уж чтоб их потрясли хорошенько, я сам займусь этим, тщательно проконтролирую, чтобы с ублюдками обошлись так, как должно.
— Арестовать-то их недолго, — сказала я, — но вот доказать их виновность не так просто.
Они легко могут оспорить слова Савичева на том основании, что он заинтересован в устранении конкурентов.
— Чушь какая-то! — фыркнул Суворов.
— Чушь-то чушь, но попрошу не забывать, что именно всякий маразм и идиотизм в ходу у наших судопроизводителей.
— Никаких судопроизводителей! — произнес вдруг Савичев. — Александр Иваныч, я хочу попросить вас об одном одолжении.
— Да.
— Прежде чем передавать дело в прокуратуру по ряду новых фактов, нужно выяснить совершенно точно, какую роль во всем этом сыграли моя мать и Наташка.
— Зачем? Вот следствие и выяснит.
— Юридически виновна даже Наташа, — продолжал Савичев, — вернее, эти крючкотворы в суде могут доказать все, что угодно, в том числе инкриминировать ей участие в предумышленном убийстве. А что касается мамы…
Он покачал головой и сделал большой глоток пива из бутылки, которую незадолго перед этим достал из моего холодильника.
— ..тут я боюсь даже делать предположения, — наконец тихо выговорил он.
— То есть ты отказываешься давать показания против Воронина и его банды на том основании, что по его делу могут быть привлечены к ответственности твои мать и невеста? — медленно спросил Суворов.
— Леха… а как же Макс? — тихо сказал Климов. — То, что они убили Макса… это ничего?
— Я же не прошу замять это дело, — произнес Савичев, — я просто хочу отсрочить…
— Отсрочить? — перебил его президент «Кристалла». — То есть ты…
— То есть я предлагаю более тонкую игру, чем хочешь ты, Александр Иваныч, — еще более резко прервал его Алексей. — Я предлагаю бить Воронина его же оружием. В конце концов, он что, может убивать наших сколько ему заблагорассудится… а мы будем начинать эти суды да пересуды, которые, может быть, будут отправлены на доследование в Москву, где этого козла скорее всего оправдают! Я не силен в юриспруденции, поэтому предлагаю поступить следующим образом…
— Одну минуту, Алеша, — сказала я. — Прежде чем ты начнешь излагать свой план действий,
Я открыла свою сумочку и извлекла оттуда свои излюбленные магические кости и под насмешливыми взглядами троих мужчин бросила их на стол.
— Ты что, предлагаешь нам сыграть? — ухмыльнулся Климов.
— Да нет, — я взглянула на результат броска. — Ага, 24, 33 и 9.
— И к чему это все?
Я порылась в памяти и через несколько секунд выдала результат:
— «Вы можете поправить свое положение лишь двумя способами: с помощью собственной ловкости или благодаря чужой глупости».
— А это еще что за гадание волхвов? — мудро изрек Климов.
— Это называется метод априорной эзотерической индукции, — в тон ему откликнулась я, на ходу сконструировав пугающий своей ученостью набор слов.
Климов с наигранной тупостью почесал в затылке…
Матч команд «Кристалл» и «Сатурн» начинался в пять вечера. Ночь с тридцать первого на первое Климов и Савичев провели у меня, а утром на климовском «Мерседесе» уехали во Дворец спорта, где вечером и должен был состояться матч.
— Чего это хоккеисты жалуются на скудное благосостояние? — насмешливо спросила я. — А сами, понимаешь, на «мерсах» рассекают.
Это, верно, от безденежья?
— Да у нас из хоккеистов «мере» только у меня и есть, и то я его купил на премиальные от чемпионата мира, — ответил Климов.
— Да и то среди «молодежек», — присовокупил Савичев, — поэтому добавлять пришлось много-о-о…
— А у тебя-то самого что?
— Да «восьмерка», — отмахнулся Савичев, — и ту в феврале о столб шарахнул, до сих пор в ремонте стоит.
— И у меня тоже, — горестно вздохнула я.
— Что, тоже «восьмерка»?
— Да нет, тоже в ремонте. Кстати, ребята, — выговорила я, делая таинственное лицо, — пока вы дрыхли, звонил Воронин и сказал, что в порядке искупления вины решил сдать сегодняшний матч.
— Да ну? — в голос воскликнули оба, оборачиваясь.
— Как же он нашел нас? — изумился Савичев.
— А что, Башков меня видел, парень он расторопный, и вычислить, кто я и где живу, ему не составит труда. Так что Воронин вполне мог предположить такой оборот событий, — важно проговорила я и сама поразилась мотивированности своих слов и правдоподобности тона, которым они были сказаны. Не вынеся этого, я расплылась в улыбке и воскликнула:
— С первым апреля вас, ребята!
Климов и Савичев переглянулись с видом ошарашенным и ошеломленным.
— Ах ты, черт! — выдохнул Валера и рассмеялся. Савичев не поддержал его и, посмотрев на меня довольно угрюмо, спросил:
— Значит, в три будешь на месте?
— Как договорились.
— Ну и шуточки у тебя! — сказал Климов, возвращая своему лицу мину озабоченной серьезности.
— Главное, чтобы не шутить так весь день, особенно после игры, — отрезала я.
— Ладно, счастливо, — и парочка ретировалась.