Кто мы?
Шрифт:
женщинами. Я хотел показать, что я мудак, которого лучше забыть навсегда, а не
здороваться на улице и вступать с ним в диалог. Стоит сказать, что этого я не смог
сделать. Во всём виноват её взгляд. Она предложила выпить по горячему шоколаду в
кафешке, которая была недалеко от нас. Я согласился, и мы пошли.
Она спросила, как у меня дела. Я не имел желание общаться, но мне пришлось отвечать.
Дела были плохи, порой посещали мысли о том, что лучше уже умереть, но так было
часто, что меня немного радовало. Начал меньше пить, убрался, наконец, в квартире, у
меня появился лучший друг — немецкий дог, которого увидел в приюте для бездомных
животных. Он был в печали, как и я, только он не заслуживал этого. Решил, что он
достоин нормальной жизни. Когда я вошёл в приют, наши взгляды встретились, и он
увидел всю мою боль. Я испытал волнение. Поздоровался с работником и спросил его про
собаку. Работник ответил, что над ним издевались хозяева: морили голодом, избивали и
оставили много ожогов на его теле. Его выписали месяц назад. Ему было 5 лет —
довольно взрослый для собаки. Никому не советуют его брать, потому что он боится
людей, а из-за возраста не будет подаваться дрессировке. Я также знал, что немецкие доги
не живут долго, поэтому ему оставалось всего несколько лет. Но он может закончить
жизнь намного раньше, потому что политика приюта заключалась в том, что животных, которых не берут, следует усыплять. Лучше бы усыпили меня, а не этих ни в чём
невинных животных. Сказал, что хочу взять его. Стали сразу отговаривать, но не обращал
на это внимание. Подошёл к Цезарю, так я его назвал, он сразу прижался к углу
маленького вольера и закрыл глаза. «Бедный пес», подумал я тогда, «узнаю, где живут те, кто это сделал с тобой, изобью до полусмерти.» Открыл дверцу и просунул тыльную
сторону ладони, чтобы он почувствовал мой запах и понял, что я не желаю ему ничего
плохого. Прошла минута, и Цезарю стало любопытно, почему ничего не происходит, почему никто его не бьёт и не кричит. Не понимал, почему всё так спокойно. Он открыл
глаза, напрягся, увидев мою руку. Я же не шевелился, не хотел его пугать, приблизил свой
нос к ладони и обнюхал её. Посмотрел мне в глаза, подошёл и упал на пол. Этот жест не
показывал, что он доверяет мне. Псу было всё равно, что с ним сделают. Он понимал, что
нет смысла откладывать. Тогда я впервые его погладил и сказал, что он под моей защитой, и никто больше не сделает ему ничего плохого. По пути купил корм, игрушек и мягкую
подушку, на которой он будет спать. В тот день я спас ему жизнь, а он мою. Ей же я
сказал, что у меня всё хорошо.
Горячий шоколад согрел тело в эту прохладную погоду, но в душе всё также холодно.
Вкусный напиток, в этот раз
насладиться. Один глоток унёс меня в спокойное место. Хочется там остаться навсегда, но
приходиться возвращаться в наш мир. Он реальный, ведь так нам все твердят. Реальность, которая старается тебя уничтожить, хочет, чтобы ты был её рабом; ей всё равно на твою
мечту, чувства. У неё одна цель — уничтожить тебя, растоптать, а потом высыпать твой
147
прах и говорить, что этот человек был целеустремлённый, всеми любим, доброта его не
знала границ. Терпи плевок в лицо, в конце ждут добрые слова.
Её голос вернул меня на землю. Смотрел на неё, но не слушал, что она говорит. Её
красивые глаза всегда меня притягивали; из-за них я был готов сделать всё, чтобы они
сверкали от счастья. Сейчас ничего такого не было. Хотел прервать её, закончить этот
бессмысленный разговор и уйти. Я стал жесток, но не мог понять, всецело стал таким или
только по отношению к ней?
Она спросила, чем я занимаюсь. У меня была работа, которая каждый день отбирала у
меня радость к жизни; я перестал улыбаться, гуляя по улице. Мне было трудно поверить в
то, что я живой. Цезарь вернул мне улыбку. Каждый день мы гуляли, а после прогулки
смотрели фильмы. Он сидел рядом со мной, а я его гладил. Она же сидела по вечерам и
читала книгу в слух. Мопс сидел рядом и смотрел на неё, и с большим любопытством
слушал её, хрипло дыша и высунув язык наружу. Иногда она заканчивала писать статью
дома после ужина и сразу отправляла в редакцию. Любовь к журналистике не делала её
работу скучной с чувством отвращения.
Дотронулась до моей ладони. «Откуда у тебя эти раны?» — спросила она, и я услышал в
её голосе тревожность. Может подумала, что я снова попал в какую-то историю? Тут я
понял, что не получиться ей солгать. Своего пса взял с приюта, его прошлые хозяева
издевались над ним. Вечер, шёл мелкий дождик, вышли с Цезарем на прогулку. Все было
как обычно, но вдруг поведение его изменилось. Он поджал хвост, опустил уши, ноги его
подкосились и начали дрожать. Я не понял, чего он так испугался? Посмотрел во все
стороны, не увидел ни одной собаки, которая агрессивно на нас смотрела. Но Цезарь
испугался не собак, которые гуляли со своими хозяевами и делали свои дела. Он
испугался женщину и мужчину, которые грузили в багажник своего автомобиля бочонок
пива и говяжьими стейками. Они громко смеялись, были пьяны, в таком состоянии надо
сидеть дома, но они собрались куда-то ехать. Я всё равно не понимал, почему они его так