Кто нашел, берет себе
Шрифт:
На лице мальчишки читался безмолвный ответ: Тебе легко говорить.
— Мне нужно время подумать.
Дрю кивнул, но не соглашаясь:
— Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но — нет. Если ты сейчас выйдешь отсюда, обещаю, что у твоего дома тебя будет поджидать патрульный автомобиль.
— И вы потеряете кучу денег.
Дрю пожал плечами:
— Не в первый раз. — Хотя таких денег он не терял никогда, что верно, то верно.
— Вы знаете, что мой отец занимается недвижимостью?
Неожиданная смена темы озадачила Дрю.
— Да, я это отметил, когда проводил свое маленькое
— Я попросил его провести анализ ситуации во всех книжных магазинах города, — произнес Зауберс. — Сказал, что данные нужны мне для реферата о влиянии электронных книг на традиционную книготорговлю. Это произошло до того, как я к вам пришел в первый раз, когда еще размышлял о том, стоит ли рискнуть. Он выяснил, что в прошлом году вы взяли третью ссуду под залог своего магазина, и сказал, что ее дали вам только благодаря местоположению. Лэйсмейкер-лейн сейчас котируется высоко.
— Не думаю, что это имеет хоть какое-то отношение к предмету нашего раз…
— Вы правы, мы пережили действительно тяжелые времена, и знаете что? Подобные испытания прививают нюх на людей, у которых серьезные проблемы. Даже детям. Может, детям особенно. Я думаю, что вы сейчас в крайне стесненном положении.
Дрю убрал палец с тревожной кнопки, поднял руку, нацелил палец за Зауберса:
— Не зли меня, малыш.
На щеках Зауберса зарделись лихорадочные пятна румянца, и это явно не понравилось Дрю (поскольку не входило в его планы): он разозлил мальчишку.
— Я знаю, вы пытаетесь заставить меня принять поспешное решение, но ничего не выйдет. Да, записные книжки у меня. Их сто шестьдесят пять. Полностью исписаны не все, но большинство. И знаете что? Это была не трилогия про Голда — это был цикл. В записных книжках — еще два романа. Черновые варианты, но достаточно чистые.
Мальчишка говорил все быстрее и быстрее, явный испуг не помешал ему — хотя именно на это рассчитывал Дрю — разобраться в ситуации.
— Записные книжки спрятаны, но, полагаю, вы правы: если вы позвоните в полицию, их найдут. Только мои родители ничего не знали, и, думаю, полиция им поверит. Что касается меня… я еще несовершеннолетний. — Он даже улыбнулся, словно только что это осознал. — Со мной ничего не сделают, потому что я не крал ни записные книжки, ни деньги. Когда это произошло, я еще не родился. Вы выйдете чистым, но никаких дивидендов вам это не принесет. Когда банк заберет ваш магазин за долги — мой отец говорит, что заберет, рано или поздно, — а здесь, надеюсь, откроют французскую булочную-кондитерскую, я приду и съем круассан за ваше здоровье.
— Какая речь, — заметил Дрю.
— Это все. И я ухожу.
— Предупреждаю тебя, ты поступаешь глупо.
— Я же сказал, мне нужно время, чтобы подумать.
— Сколько?
— Неделя. Вам тоже надо подумать, мистер Холлидей. Может, мы найдем взаимовыгодное решение.
— Надеюсь на это, сынок. — Дрю сознательно употребил это слово. — Потому что в противном случае я позвоню в полицию. Можешь мне поверить.
Браваду мальчишки как ветром сдуло. Его глаза наполнились слезами. Но прежде чем они потекли по щекам, он развернулся и вышел за дверь.
12
И теперь автоответчик воспроизводит
«Я не смогу прийти завтра, хотя и говорил, что приду. Я совершенно забыл про выездной семинар для членов ученической администрации младших и старших классов, а на следующий год меня выбрали вице-президентом выпускного класса. Я знаю, это звучит как отговорка, но на самом деле это не так. Наверное, этот семинар вылетел у меня из головы со всеми вашими угрозами отправить меня в тюрьму и тому подобным».
Сотри это немедленно, думает Дрю, его ногти впиваются в ладони.
«Это пансионат “Ривер бенд” в округе Виктор. Завтра в восемь утра мы уезжаем на автобусе — это день повышения квалификации для учителей, так что занятий все равно не будет — и возвращаемся в воскресенье вечером. Нас будет двадцать человек. Я думал о том, чтобы отпроситься, но родители уже тревожатся из-за меня. Моя сестра тоже. Если я пропущу выездной семинар, они будут знать наверняка: что-то не так. Похоже, моя мама думает, что какая-то девушка забеременела от меня».
Мальчишка издает пронзительный, почти истерический смешок. Дрю думает, что нет ничего более жуткого, чем семнадцатилетние мальчишки: даже представить себе невозможно, что они способны отмочить.
«Я приду во второй половине дня в понедельник, — продолжает Зауберс. — Если вы подождете до понедельника, может, мы что-нибудь придумаем. Найдем компромисс. У меня есть идея. Если вы думаете, что я вожу вас за нос насчет семинара, позвоните в пансионат и проверьте, кто зарезервировал номера. Ученическая администрация школы Нортфилд. Может, я увижу вас в понедельник. Нет — значит, нет. До свида…»
Время, отведенное на сообщение — максимальное, для клиентов, которые звонят в нерабочие часы с западного побережья, — наконец-то истекло. Бип.
Дрю садится на стул (не обращая внимания на его обычный протестующий скрип) и долгую минуту смотрит на автоответчик. Он не собирается звонить в пансионат «Ривер бенд»… который — смех да и только — находится в шести или семи милях вверх по течению от тюрьмы, где отбывает пожизненное заключение вор, укравший записные книжки. Дрю уверен, что насчет семинара Зауберс сказал правду, потому что проверить это очень легко. Насчет причины, побудившей его не отказываться от поездки, сомнений гораздо больше. Может, Зауберс решил все-таки проверить, не блефует ли Дрю насчет полиции. Но он не блефовал. Он не собирался оставлять Зауберсу то, что ему самому не получить. Так или иначе, маленькому ублюдку придется отдать эти записные книжки.
«Подожду до вечера понедельника, — думает Дрю. — Это я могу себе позволить, но ситуацию необходимо разрешить, так или иначе. Я уже слишком отпустил поводок».
Он отмечает, что мальчишка Зауберс и его давний друг Моррис Беллами, несмотря на разницу в возрасте, ведут себя одинаково, когда дело касается записных книжек Ротстайна. Жаждут приберечь их содержимое для себя. Поэтому мальчишка предложил ему только шесть записных книжек, вероятно, те самые шесть, которые счел наименее интересными. Дрю, с другой стороны, не слишком любил Ротстайна. Он прочитал «Бегуна», но только потому, что Морри свихнулся на этом романе. Остальные два романа даже не открывал, не говоря уже о сборнике рассказов.