Кто поедет в Сингапур?

Иванова Вера

– Да, – кивнул Великий Сыщик.

Мы с Танюсиком еще немного подрожали, а потом я спросила:

– А когда ты догадался, что тот, кто напал на нас и похитил Тиму, – одно лицо?

– Когда увидел его. Да и то не сразу, – признался Миша. – В темноте за гаражами я его не разглядел, зато запомнил мотоцикл. А потом, уже у Сашулиного подъезда, увидел и его лицо. Мне оно сразу показалось смутно знакомым, но только во время преследования я понял, где видел его: на балу! Когда потом я пересмотрел фотографии с бала, то нашел его – он стоял рядом с Тимой. Вот тогда я и предположил,

что именно он мог похитить Тиму. Хотя и не был в этом уверен. После того как мы нашли Тиму, все встало на свои места. Оставался один вопрос – зачем было похищать певца? Вначале я думал – с целью выкупа, и мне долго было неясно, при чем тут Сашуля и вся эта активность вокруг нее. Концы сошлись с концами, только когда нашелся изумруд.

– Значит, я все это время таскала в кармане сокровища Индии! – воскликнула я. – А что бы было, если бы я не полезла под подкладку и не нашла конфетку?

– Ничего. Золотой леопард так и остался бы без одного глаза, – пожал плечами Смыш. – Стоимостью в пятьдесят четыре миллиона долларов, кстати.

– Да... Это тебе не пять тысяч евро, – проговорила Танюсик.

– Башка у тебя варит. Уважаю! – проговорил Брыкало, стукнув Мишу по плечу с такой силой, что тот присел.

– Присоединяемся, – добавили певцы и обменялись со Смышем крепкими рукопожатиями.

Еще одна история для дневника

А потом свою историю рассказал Тима:

– Меня похитили вскоре после того, как ушла Сашуля. Но я, конечно, сам виноват: проявил легкомыслие, пришел на бал без телохранителя. Преступник подкарауливал меня у входа. Когда я вышел, он мне накинул на лицо тряпку, пропитанную какой-то дрянью, отчего я потерял сознание, и затолкал меня в машину.

Очнулся я уже в «камере», откуда вы меня вызволили: это был закрытый гараж на несколько машин. Документов, денег, записной книжки, перстня с топазом, мобильника и ключей, в том числе и от машины, у меня не было. Но мало того. Преступник вел себя очень странно и требовал отдать ему какую-то конфету. Теперь-то я понимаю, какую! А тогда у меня сложилось впечатление, что я стал пленником сбежавшего пациента психушки... Вы спросите, почему я не пытался освободиться, ведь он был один? Но грабитель оказался вооруженным и всегда заходил ко мне с пистолетом.

– Вооружен! – ахнула Танюсик. – И вы за ним гнались!

Она посмотрела на парней с таким восхищением, что те аж расцвели.

А Тима продолжал:

– Убедившись, что никаких конфет и прочих сластей у меня нет, преступник, наконец, оставил меня в покое, и целых двое суток я провел один, в темноте, без капли воды и крошки еды... Пока, наконец, не явились мои храбрые спасители, то есть вы. Слава Богу, теперь все позади, и скоро мы вместе отправимся в Сингапур!

Ах, как же не хотелось мне вносить мрачную ноту в наш чудесный разговор! Но нет: правда должна была выйти на свет, какой бы печальной она ни была. Я набрала в грудь воздуху и в очередной раз за эти дни прыгнула с вышки:

– Сингапур отменяется. По крайней мере, для меня.

Настал черед для моего рассказа, и в нескольких словах я поведала певцам о своих приключениях.

– Значит,

ты не выигрывала никакой викторины? – В голосе Тимы звучало недоверие.

– Нет.

– И не должна была быть на балу? – нахмурился Сергей.

– Нет.

Поникнув и съежившись, я ждала, что они вот-вот скажут что-то типа: «Да знать мы тебя не желаем после этого! Обманщица! Самозванка!»

Однако вместо этого я услышала:

– Бывает же такое! Получается, мы встретились совершенно случайно? Ведь по контракту с организаторами бала мы должны были «пасти» именно победительницу викторины... – сказал Сергей.

– Пасти?!

– Ну да. Опекать, развлекать, приглашать ее на танцы...

– Так вот, значит, почему вы со мной танцевали! А я-то думала... – Мне не удалось скрыть разочарование.

– Да ладно, не парься, – улыбнулся мне Тима. – Это обычное дело. И я, например, очень рад, что познакомился с тобой и со всеми вами.

– И я рад, – подхватил Сергей. – А что, никто из присутствующих так и не знает, кто же на самом деле выиграл викторину и написал письмо?

– Нет, – вздохнула я. – Никто так и не знает.

– Даже ты? – певцы посмотрели на Мишу.

Тот покраснел и опустил глаза.

– Присутствующие, отсутствующие, присутствующие, отсутствующие... – вздохнула Танюсик. Вдруг она запнулась и через секунду завопила во весь голос: – Народ! Эврика! Я догадалась! Я знаю, кто написал это дурацкое письмо!

Триумф Танюсика

Эффект от этих слов был не меньше, чем от истории Миши.

«Присутствующие» уставились на Танюсика во все глаза, пока еще не веря, что тайна, над разгадкой которой лучшие умы нашей школы (и страны! и мира!) бились уже несколько дней, наконец открыта.

Но и Танюсик не торопилась, наслаждаясь нашим любопытством и нетерпением.

– Это же так очевидно... И как это я раньше не додумалась? – мурлыкала подруга, совсем как Смыш. Помучив нас таким образом несколько минут, она повернулась к Мише и ехидно спросила: – Ну, и сколько же в нашем классе человек?

– Двадцать пять... – растерянно ответил тот, а потом, побледнев, схватился за голову: – Это же элементарно! Шестью четыре – двадцать четыре! Ох, и лопух же я, ну и лопух!

– Вот именно! – подтвердила Танюсик и пошла к стойке за коктейлями.

Мы переглянулись: разговор двух этих умников был похож на бред двух ненормальных. Но делать было нечего – приходилось ждать, пока «помешанные» не снизойдут до объяснений.

Танюсик умудрилась разжечь наше любопытство до предела – когда она вернулась с подносом, мы от нетерпения готовы были разорвать ее на кусочки.

– Ну так вот, слушайте, – начала подруга, оторвавшись, наконец, от соломинки. – На самом деле все очень просто. У нас в классе двадцать пять человек, а мы протестировали только двадцать четыре. Ясно?

– Ну? – Брыкало все еще «не догонял». А до меня уже начало доходить.

– Среди этих двадцати четырех мы не нашли никого, кто мог бы написать письмо. А почему? Да потому, что письмо написал – вернее, написала, – та, кто на тестировании отсутствовал! Двадцать пятая! Теперь понятно?