Кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет
Шрифт:
Более тысячи лет назад восточные славяне заселили обширные земли по рекам Западной Двине, Великой, Волхову, Мсте, Ловати, Шелони, Луге, Неве, побережье Ильменского, Ладожского и Онежского озер. Еще дальше на западе стояли русские города Городно (Гродно), Слоним, Новгородок (Новогрудок) и другие. В восточной части Прибалтики Ярослав Мудрый основал город Юрьев (Тарту).
Народы Прибалтики занимались земледелием и скотоводством, были искусными ремесленниками. Под влиянием своих русских соседей они переходили к более совершенным формам земледелия и сельскохозяйственным орудиям. Славяне способствовали развитию торговли и ремесла,
По Западной Двине русские вели торг со Скандинавией, а по Неве, Ладожскому озеру, Волхову, Ловати и Днепру проходил великий торговый путь «Из варяг в греки» — важнейшая торговая артерия Руси.
Государственная жизнь народов Прибалтики начиналась в составе древнерусского государства или под его непосредственным влиянием, в орбите политического и культурного воздействия Киевской Руси.
Когда древнерусское государство распалось, Прибалтика по-прежнему оставалась под большим влиянием Руси, которое неуклонно возрастало. В городах полоцких князей на Западной Двине жили бок о бок русские и латыши.
На северо-западе Руси в те времена безраздельно господствовал Новгород. «Господин Великий Новгород» — самая крупная из самостоятельных областей, на которые распадалась Русь. Каждый год весной устремлялись купцы из разных стран в богатый торговый Новгород. Нева была жизненной артерией Новгорода, а вместе с ним и всей Руси. Если бы враги закрыли это «окно в Европу», Русь оказалась бы оторванной от Запада. Новгород был боевым форпостом Руси на северо-западе.
А к русскому северо-западу уже тянулись хищные руки. С севера и запада наступали шведские феодалы. Прежде всего они обосновались на земле финнов, а затем начали подчинять земли, подвластные Новгороду.
Но вот на земли самого «господина Великого Новгорода», на Русь с целью захватить Неву, овладеть древнейшей торговой артерией, связывавшей Русь с Западом, началось наступление шведских феодалов.
В 1142 году шведы на 60 судах напали в Финском заливе на новгородцев, шедших «из заморья», но потерпели поражение. Сражение 1142 года являлось не простым налетом на русских купцов — начался крестовый поход на Русь.
В 1164 г., пройдя Невой и Ладожским озером и войдя на 55 судах в Волхов, шведы появились у каменных стен Старой Ладоги. В битве на реке Вороньей 25 мая русские разбили шведов.
В это же время в южной части Восточной Прибалтики, в устье Западной Двины, появился новый хищный, сильный, опасный, вероломный и хитрый враг. Этим врагом были немецкие рыцари, рыцари германских монашеских орденов, провозгласившие Drang nach Osten («натиск на Восток»).
Истребительная война против западных славян, а впоследствии и против народов Прибалтики и Руси составляла содержание Drang nach Osten германских феодалов.
Некогда, до X–XII веков, обширные земли по побережью Балтийского моря, по обоим берегам Лабы (Эльбы) заселяли многочисленные племена западных, поморских и полабских славян.
Пользуясь отсутствием единства среди них, германские феодалы с благословения римского папы начали наступление на их земли. Эти нашествия облекались в форму крестовых походов против язычников-славян.
В Западном Поморье в славянские земли вторглись датские феодалы. Став «подданными» германских императоров, князей, маркграфов, славяне были поставлены завоевателями
На грани XII и XIII столетий германские феодалы стали угрожать нашествием литовцам, латышам, эстонцам и, наконец, русскому народу.
В 1202 году создается сильная военно-феодальная организация — орден рыцарей-меченосцев, замышлявших крестовые походы в Восточную Прибалтику. Крест монаха-проповедника и меч рыцаря, зачастую находившиеся в одних и тех же руках, огнем и кровью прокладывали себе путь в земли Восточной Прибалтики. Эту землю завоеватели называли Ливонией. Оплотом немецкого владычества стала Рига.
С 1202 г. до разгрома Ливонского ордена войсками Ивана Грозного в представлении латыша и эстонца, литовца и русского фигура закованного в железо «божьего воина» стала символом жестокости, алчности, вероломства, обмана и грабежа.
Путь рыцарей-меченосцев по Прибалтике был залит кровью, усеян трупами, покрыт пожарищами. Людей загоняли в леса и болота, уничтожали возделанные ими поля, угоняли скот, жгли поселения, истребляли мирное беззащитное население, захватывали женщин и детей, превращали в рабов мужчин. Голод и нищету, грабеж и разорение, муки и позор, рабство и смерть несли меченосцы народам Восточной Европы. Держа в одной руке крест, в другой обагренный кровью «язычников» меч, любой представитель рыцарской, по словам К. Маркса, «крестоносной сволочи» считал себя повелителем и господином.
Народы Восточной Прибалтики упорно сопротивлялись агрессорам. Потом вступили в борьбу русские. Их дружины сражались плечом к плечу с литовцами. Особенно прославился своей беззаветной храбростью с меченосцами князь кукеносский Вячеслав (Вячко), прозванный немцами за отчаянную смелость и стойкость «настоящим дьяволом». Но в действиях жертв рыцарской агрессии недоставало единства. Не получив поддержки от Полоцка в 1207 году, сжег свой Кукенос и ушел на Русь Вячеслав. Через два года рыцари захватили, разорили и разграбили другой русский город Герцике.
Орден использовал отсутствие единства в действиях своих противников, в частности разобщенность отдельных русских княжеств. «Если бы эти племена были единодушны, — отмечал К. Маркс, — то христианско-германская скотская культура была бы вышвырнута вон». [6]
Меченосцы вступили на землю эстов, сея всюду смерть и разорение. На севере Эстонии обосновались датские феодалы. Их оплотом в Эстонии стал замок Ревель.
В 1209 году новгородский князь Мстислав Удалой предпринял поход в землю эстов. С целью защиты своего края от меченосцев новгородские, псковские, полоцкие и торопецкие дружины еще не раз (1210, 1212, 1216, 1217, 1221 гг.) ходили на Запад. Единственной силой в Восточной Европе, способной противостоять Ливонскому ордену, стала Русь.
6
К. Маркс. Хронологические выписки. Архив Маркса и Энгельса. Т. V. М., 1938, стр. 314.