Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 2
Шрифт:
— Вот это уже по-нашему. Давай, говори, что и как было с каптёром? Завтра будешь офицерам лапшу на уши вешать.
Тимур медленно оделся, вздохнул и начал объяснять:
— Каптёр Станислав привёл меня сюда, дал банку ваксы и щётку, показал на сапоги и сказал — надо начистить так, чтобы блестели, как у кота яйца.
Рыжий Андрей тут же нетерпеливо перебил:
— Ну и что тут такого? За что ты ему челюсть-то вывернул?
Ринат прыжком уселся на стол и поднял руку.
— Подожди, кореш! Пусть дальше сам говорит.
Тимур продолжил:
— Банки ваксы только на три пары и один сапог хватило, последний
Тут замкомвзвода посмотрел на своего подчинённого и спросил:
— Подожди, салабон. Не трынди так быстро. Почему четыре пары сапог? Нас же только трое дедов в роте? Откуда четвёртая пара взялась?
Салабон недоуменно пожал плечами.
— Так каптёр свои сапоги снял и в один ряд поставил, а сам в тапках мыться пошёл.
Ринат звонко хлопнул себя по ляжкам и рассмеялся на всю каптёрку.
— Ну, ни фига себе, Старый! Твои молодые уже дают духам свои сапоги чистить и сами же за это в челюсть получают. Что в вашей роте творится, товарищи сержанты? Да у вас тут молодые всей ротой управляют?
Все в каптёрке враз замолчали. Тимур увидел, что слова спортсмена по-настоящему задели сержантов роты. Все трое стояли понурые и недобро переглядывались. Ринат тоже заметил, что немного перегнул.
— Ладно, кореша! Проехали. Сами у себя в роте разберётесь. Давайте сейчас прикинем, что с салабоном делать.
Спортсмен повернулся к рядовому:
— Понимаешь, ты ударил и сломал челюсть ефрейтору, то есть старшему по званию. А это даже не залёт. Это — дисбат! Попал ты по-крупному, Тимурка.
— Так он ещё присяги не принял, — перебил старший сержант. — И в дисбат никак не попадёт.
— Тогда — уголовное дело. И что ещё будет хуже, хрен его знает, — ответил задумчиво боксёр спортроты.
Рядовой Кантемиров устало присел на тюк с бельём, слушал старших и ничего не понимал. Мысли вихрем крутились в голове: «Как же так! Каптёр же первый начал бить меня сапогом по лицу. И не мог я знать, что этому Станиславу уже ломали челюсть на гражданке». Правильно говорил тренер: «Пацаны, берегите честь и челюсть смолоду». Молодой боксёр хорошо знал, что стоит всего один раз сломать человеку челюсть, как потом будет очень легко повторить у него этот перелом. Тимур нутром чувствовал, что только Ринат с Олегом могут ему реально помочь, и с надеждой смотрел на обоих. Но все молчали и только с тоской в глазах рассматривали молодого солдата. Каждый примерял себя к дальнейшей судьбе Тимура. Тут Ринат соскочил со стола, жестом поднял его и спросил:
— Слышь, боксёр, а на ринге тебе, случаем, бровь не рассекали?
Тимур отрицательно покачал головой.
— Вес же лёгкий. Удары слабей. И бровь не рассекали ни разу, и нос с челюстью не ломали. Обошлось.
Ринат улыбнулся и обвёл всех взглядом.
— И это замечательно. Они оба подрались в каптёрке. А первый, конечно, ударил ваш каптёр. Примерно вот так!
И Ринат вдруг резко правой сбоку заехал Тимуру прямо в глаз. В голове вспыхнуло и загудело. Боксёр качнулся, сделал шаг назад, но устоял. Левый глаз стал видеть только лампочку на потолке. Тимур опять опустился на тюки и замотал головой, ничего не понимая. Тут замкомвзвода задумчиво произнёс:
— Так, Ринат, пока усекаю твою мысль. А дальше-то что? Челюсть
— А призывник никого и не бил, — сказал Ринат. — Он только отталкивался и пытался убежать от вконец озверевшего каптёра, который уже пинал его вовсю ногами. И следы от сапог остались на теле молодого солдата...
Тут все, и даже Тимур, заулыбались. Вконец озверевшим Стасика никто из присутствующих даже представить себе не мог. А вот образ лежащего в санчасти с перебинтованной головой каптёра почему-то легко представлялся всем. Николай только покачал головой.
— Что будем делать со сломанной челюстью?
Ринат успокоил:
— Не ссыте кипятком, коллеги деды. Объясняю на раз: салабон отчаянно пытается выбраться из каптёрки и сильно толкает каптёра в грудь. Каптёр падает и ударяется головой, а конкретно челюстью, об этот красивый металлический шкафчик, — и махнул рукой в сторону сейфа. — Картина маслом! Челюсть у него была уже сломана на гражданке. Много не надо. Все поняли?
И повернулся к Тимуру.
— Слушай внимательно: никаких сержантских сапог не было, ты поссорился с каптёром, он тебя ударил первым и начал пинать. А ты просто хотел убежать из каптёрки. Никаких ударов с твоей стороны. Только толкнул и ушёл. Всё усекаешь, боец?
Тимур кивнул. Спортсмен перевёл взгляд на сержантов.
— А каптёр, братаны, это будет ваша проблема! Базарьте с ним сами, как хотите. Но если он, чмошник, нашего боксёра заложит... — боксёр недобро ухмыльнулся. — Думаю, не надо вам говорить, что мы с ним будем делать примерно раз в неделю. Для начала зачмырим и нассым в сапоги. Затем...
— Я всё понял. Сам с ним погутарю, — перебил Николай, встал из-за стола и подошёл к Ринату. — Мой земляк — мой косяк! Никуда он, на хрен, не денется. Так всё и будет. Я сказал.
— Лады, Микола. Слышь, Старый, я заберу у тебя духа на часок? Сам обратно приведу. Надо ещё раз проинструктировать на завтра. Про жизнь нашу, армейскую, расскажу. Да и просто послушаем его за гражданку и новости боксёрские.
Замкомвзвода только кивнул. На выходе из каптёрки Тимур посмотрел на старшего сержанта и сказал:
— Дуже дякую, добра людына.
У Хохла вытянулось лицо.
— Звидкиля знаеш мою ридну мову?
Призывник улыбнулся и ответил:
— В наших посёлках много украинцев живет. Ещё перед войной по комсомольским путёвкам приехали из Донбасса уральские шахты поднимать. Вот и остались, уже дети выросли. У отца соседи по гаражу — одни украинцы. А у меня друг по технарю — Вовка Андросенко. А сосед по лестничной площадке — Лёнька Понамарчук. Вот так и живём!
Николай только развёл руками.
— Значит, ты мой зёма с Урала будешь!
Все в каптёрке сразу расслабились и рассмеялись. Для всех участников этой встречи появился план выхода из этой ситуёвины. И возможно — без особых потерь...
* * *
Втроём со спортсменами Тимур поднялся на последний этаж казармы, который представлял из себя высокий чердак, переоборудованный в спортзал. Повсюду висели боксёрские мешки и груши, в одном углу стоял ринг, а в противоположном были сложены в квадрат маты. Пахло кожей и потом. Тимур перешагнул порог, остановился и вдохнул до боли знакомый запах... Семь лет в боксе — это вам не фунт изюма скушать...