Кто сказал, что мы – не пара?

Анна Алора

Зевая и всячески пытаясь выбросить из головы тянущегося к ее губам Дениса, подошла к бабуле.

– С добрый утром, ба! Как спалось? – спросила она заулыбавшуюся при виде внучки Софью Ивановну.

– Лучше всех, Лизонька, – уверила ее та. Но Лизу не так-то просто можно было обмануть. Она сразу заметила, что под глазами у бабули залегли круги.

“Опять пол ночи не спала. Читала своих итальянцев, – сокрушенно подумала Лиза. Значит, болит проклятое бедро. Болит…”

– Вот и славно, ба. Сейчас умоемся и за завтрак, – девушка сделала

вид, что поверила бабуле. Еще раз зевнула и пошла в душ. Десять минут контрастного душа сделали из Лизы человека. По крайней мере, смотрела она на мир куда веселее.

С Софьей Ивановной пришлось повозиться подольше. Но к 8 часам бабуля уже была как новенькая.

– Ба, что будешь? Яичницу-глазунью или омлет? А может, всмятку хочешь? – выглянула из кухни Лиза, уже успевшая завязать волосы в обычный мышиный хвостик.

– Все-равно, – ответили Софья Ивановна, которая уже погрузилась в свои переводы. Вот не хотела, никак не хотела она все финансовые тяготы возложить на внучкины плечи.

А худо-бедно, за переводы платили. Правда, скорее худо,чем бедно.

– Тогда омлет, – решила Лиза и быстро соорудила две порции. Кофе в турке уже оглушительно пах, когда в дверь позвонили.

Глава 4

Лиза подняла бровь и направилась к двери. В такое раннее время они никого не ждали. Даже расклейшики и раскидыватели объявлений по почтовым ящикам еще спали.

Девушка подошла к двери и прислушалась.

– Лизок, открой. Я это. Николай, – раздался едва слышный мужской голос.

“Господи! Вот только его мне с раннего утра не хватало, – нахмурилась Лиза. Опять будет денег просить на опохмелку. Повезло мне с соседом так повезло.

– Лизонька, кто звонит? – раздался напряженный голос Софьи Ивановны.

Лиза медленно открыла дверь и выглянула. На нее смотрел Николай, одетый в заношенную тельняшку. Левый глаз парня желтел уже проходящим фонарем. В чуть дрожащей руке он держал черную кожаную куртку.

– Ошиблись, ба! – крикнула Лиза и просочилась на площадку. Прикрыла дверь и прошептала:

– Чего тебе, Коля?

Парень сглотнул и уставился на девушку своими огромными, в мать, синими очами.

– Лизок, я верну! Вот честное слово, верну, – он прижал руки вместе с курткой к груди.

Девушка закатила глаза.

– Сколько, Коля? – спросила она.

Николай помялся и выпалил:

– Пять тысяч.

Лизина челюсть медленно поехала вниз.

Обычно Колька занимал у нее в лучшем случае триста рублей. Которые и отдавал через две недели.

– Понимаешь, очень надо. Тут такое дело, – парень замялся, а потом махнул рукой. –Одному челу отдать надо. Ведь я не только у тебя занимал, Лиз, – покаялся Колька. А этот, Бориска… Ну, он долго ждать не любит. Вон, послал одного уже, – и моргнул пострадавшим глазом. Предупреждение, понимаешь?

Лиза понимала. Она никогда бы в жизни не дала никому на бутылку. А вот Кольке давала.

Понимала, на что. Но каждый раз надеялась, что тот в конце концов завяжет. Не совсем чужой человек-то. Все-таки бывший одноклассник. Она помнила добро. Помнила, как Колька защищал ее от дворовых мальчишек. И от озабоченного Димона, который в старших классах проходу ей не давал. Хотя, казалось, бы, что там было для него привлекательного в худенькой девочке с весьма средней внешностью?

Потом, правда, Лиза узнала, в чем дело. А дело было простое. Димон поспорил с парочкой таких же идиотов, что с места в карьер завоюет Лизу и та с радостью отдастся ему всей душой и телом. Ну, Лизина душа Димона не интересовала. Да и тело не особенно. Но спор есть спор. Слишком уж Лиза была недоступная. Ладно бы, красавица. А то посмотреть особо не на что, а туда же.

И еще, Лиза хорошо помнила Колькину маму, тетю Марину. Добрая и отзывчивая, воспитывающая в одиночку сына, она так быстро ушла из жизни, что Колька взял и совершенно неожиданно запил.

Он, который собирался поступать в авиационный институт, не смог подготовится в тот год к экзаменам. Тонкая и ранимая душа оказалась у парня.

И алкоголь оказался для него хуже наркотика. Правда, Колька уже дважды завязывал и держался до полугода.

– Я тебе куртку свою принес. Вот как в залог, понимаешь, Лиз? – Николай протянул Лизе куртку.

– Возьми. Она дорогая, куда больше пятерки стоит, – добавил он и ласково погладил куртку по рукаву. Куртка действительно была дорогая. И прежде всего, как память. Память по тем временам, когда жива была мама. Тетя Марина купила эту куртку сыну в подарок на окончание школы. И Колька в ней души не чаял.

Он мечтал купить мотоцикл. Надеть косуху и с диким воем гонять по засыпающему городу.

Лиза вздохнула. Про Бориску она была наслышана. Тот еще отморозок, из параллельного класса.

– Коль, сегодня не могу. В пятницу зарплата, тогда приходи, – сказала Лиза.

– Мне сегодня надо, – упавшим голосом прошептал Колька и побледнел.

– Ты извини, Лиз, – сказал он помертвевшим голосом. Колька сгорбился и повернулся, чтобы уйти.

Лиза вздохнула еще раз. На расходной карточке у нее оставалось восемь тысяч. Если пять с карты снять, то ничего. Зарплата же в пятницу.

– Коль, вечером приходи. Выручу, – со вздохом сказала Лиза и покосилась на закрытую дверь.

“Будто бы ба может прийти”, – горько усмехнулась девушка”.

Николай вздрогнул и развернулся. Подбитый глаз радостно засиял лазурью.

– Лизка, ты мне жизнь спасла, – пробормотал он и сразу выпрямился. Парень сунул девушке в руки куртку и побежал вниз по лестнице.

Лиза автоматически взяла куртку и скорее шмыгнула в дверь.

Сунула нежданное приобретение на самый дальний крючок.

– Ба, прости. Это Алла Петровна за солью зашла. Очень извинялась. Да только обнаружила, что ни солинки в доме. А ей срочно.