Кто следующий?
Шрифт:
— Посадочная полоса?
— Нет. Всего лишь ровное место. Хотя там можно сесть и подняться без всяких проблем.
— Ты прилетел прямо сюда?
— Да, конечно.
— И я думаю, ты заправил бак, когда оказался здесь.
— Да.
— Сколько горючего он вмещает?
— Э… Я понимаю, да. — Бино попытался вспомнить. — Я думаю, что сорок литров. Да, я совершенно уверен. — Это была вещь из тех, что человек вроде Бино должен всегда помнить. Он добавил:
— Расстояние от вади досюда не превышает
— Тогда они пролетели достаточно миль, чтобы сжечь сотню литров или около того, — сказал Лайм. — Они должны были пересечь те же горы, что и ты. Поэтому будем считать, что расход топлива у них был таким же. — Он говорил в основном для себя.
— Вероятно, они пролетели всего около пятисот миль. Около восьмисот километров.
Какая-то часть этого расстояния должна, разумеется, лежать между логовом Стурки и вади. Но какая? Десять миль или две сотни? Вероятнее всего, это было значительное расстояние. Получалось, что нужно обследовать удручающе большую площадь. Если нарисовать круг с радиусом примерно четыреста пятьдесят миль вокруг Эль-Джамили… Даже если сузить его до клина, в центре основания которого будет вади, у тебя останется сорок или пятьдесят тысяч квадратных миль.
Это был не окончательный тупик, но задача сильно усложнялась. Лайм встал и отошел в сторону с Хиллом.
— Мы должны будем послать людей во все деревни в тех местах. Узнай, слышали ли они, как этот самолет пролетал в среду ночью. Попробуй найти, где он садился.
— На это уйдет уйма времени.
— Я знаю, но что еще осталось?
— Я отдам распоряжения, — сказал Хилл и поднялся по трапу. Лайм вернулся назад, к Бино. Осталось получить ответ еще на один вопрос.
— Ты сказал, что Бен Крим не был с ними в среду ночью.
— Нет.
— Видел ли ты его с тех пор?
— Нет… — Бино, казалось, колебался. Он не врал, но в этот момент о чем-то подумал. Лайм подождал. Бино ничего не сказал. Лайм сел напротив него.
— Что такое?
— Ничего.
— Это Бен Крим, не так ли? Что-то о Бен Криме?
— Тогда…
— Да? — внезапно Лайм понял. — Ты ждешь, что он приедет сюда, да?
Бино смотрел куда-то в сторону. Затем его взгляд медленно опустился на сложенные в стопки соверены. Наконец, покорно опустив плечи, он ответил:
— Да.
— Он будет здесь?
— Да.
— Когда? Сегодня ночью?
— Нет, не этой ночью. Он сказал, что нет определенности. Я должен ждать его во вторник — это завтра — или во вторник ночью.
— Где он обычно встречался с тобой?
— Здесь, на пирсе.
— Не в баре?
— Нет. Он не любит бывать на людях,
Лайм кивнул:
— Боюсь, нам придется вмешаться в это.
22:15, северо-африканское время.
Пегги закурила сигарету и задохнулась дымом. Должно быть, эти иностранные марки изготавливают из коровьего дерьма. Она вспомнила неистовые лекции главной медсестры о самоубийственной токсичности сигаретного дыма, и эта мысль заставила ее потушить невыкуренную «Голуаз». Затем до нее дошло, как это было глупо, и она издала короткий смешок, похожий на иканье.
Стурка холодно посмотрел на нее из дальнего конца комнаты, а Сезар сказал:
— По какому поводу веселимся?
— Я ходила на занятия к сестре, которая любила читать нам лекции о вреде курения. Я думала об этом и так расстроилась, что затушила сигарету.
— Это смешно?
— Послушай, всех нас, наверное, убьют через считанные дни, а я здесь боюсь заработать рак в сорок два года. Тебе не кажется это забавным?
Сезар осторожно прошел по заваленному мусором полу и сел на корточки перед ней. Слабый свет керосиновых ламп делал его похожим на больного желтухой. У них имелся генератор, который подавал энергию в подземные комнаты, но верхняя часть здания была разбита тридцать лет назад итальянскими бомбами, и никто не взял на себя труд исправить повреждения. Очевидно, кто-то из старых друзей Стурки по движению за освобождение Алжира оборудовал подземную часть электричеством и спартанскими удобствами, но они так и не притронулись к развалинам над землей. Может быть, потому, что это выдало бы их французам. Сезар сказал:
— Никто не будет убит, Пегги. До сих пор все прошло великолепно. Почему у тебя такое настроение?
— Они достали ребят Ривы в Вашингтоне, не так ли? — У них был коротковолновый передатчик, и они внимательно слушали все новости.
— Они сделали свое дело перед тем, как погибнуть. Это и есть то, что имеет значение в народной борьбе, Пегги. Твоя жизнь не в счет, твой долг — сделать что-то до того, как ты умрешь. Послушай, если мы все прямо сейчас умрем, в эту минуту, останется кое-что недоделанное нами.
— Я думаю.
— Ты не кажешься очень уверенной. Сейчас чертовски неподходящее время, чтобы трусить, Пегги.
— Я не струсила. Разве кто-то сказал, что я хочу выйти из игры? Все, что я сказала, — только то, что я подумала, как это забавно, с сигаретами. — Сезар рассердил ее, и она подобрала смятую сигарету, расправила ее и снова зажгла.
Стурка стряхнул с себя задумчивое состояние, широкими шагами пересек комнату и подошел к ним.
— Достаточно ли прошло времени, чтобы на него подействовал наркотик?