Кто такая Даша?

Резун Нина

– Твой парень? Жених?

И снова на «ты». К чему бы это?

– Нет.

– Родители?

– Нет.

– Тогда кто?

– Брат.

– Младший?

– Старший.

– Ну тогда я думаю, он сможет сам себе приготовить ужин.

– Безусловно, но дело не в этом. Он будет переживать…

– Я верну тебя домой ровно через час.

Это звучало обнадеживающе, и я немного расслабилась.

– Вы можете хотя бы объяснить, куда мы едем?

– Пока вперед, после того перекрестка направо, и мы почти у цели.

Я поняла, что он мне не скажет ничего конкретного, и

замолчала. Отвернула голову в окно и стала рассматривать местность.

Это был новый микрорайон города с высотными зданиями, построенные в одном стиле, и жить в таком месте считалось престижным. Здесь в каждом доме кафе или ресторан, салоны красоты и тренажерные залы, дорогие бутики и шоурумы. Я никогда не бывала в таких районах, но видела их на фотографиях в интернете, и даже рисовала их на бумаге. Но только давно. Еще в детстве. Это был город мечты с яркими панельные плитами, из которых выложены дома, мощенным тротуаром, ландшафтным оформлением газонов и палисадников, и невероятно увлекательными детскими площадками.

И, проезжая мимо такого двора, я поняла, что для многих людей эта мечта стала реальностью. И улыбнулась, чуточку позавидовав их удаче.

В одном из таких дворов мы остановились. Храмцов открыл мне дверцу и предложил следовать за ним. Мы прошли в подъезд, который оформлен лучше, чем моя квартира, поздоровались с консьержкой, которой Роман Викторович сказал, что я с ним, и мы вошли в лифт размером больше моей ванной – новенький и вместительный, с зеркалом и видеокамерой.

Ко мне снова вернулось волнение, и я ощутила бешенный ритм моего сердца. Куда он меня привез? Что все это значит? И его слова: «Больно не будет» – холодным лезвием прошлись по моим венам. А вдруг это не шутка, а предупреждение? Что если он маньяк и возит сюда вот таких же наивных девочек и издевается тут над ними? Господи, помоги мне…

Мои ноги будто налились свинцом, и я еле переступила порог квартиры. На восемнадцатом этаже. Кажется, не самом высоком. Он закрыл дверь на замки и убрал ключ в свой карман. Почему не положил его на тумбу на входе? Это напрягло еще больше. Через дверь не выйти, вниз не сигануть. Я в ловушке.

Роман Викторович просит не разуваться, забирает у меня сумку, вешает ее на крючок для одежды, и мы проходим в просторную комнату.

Очень просторную. Я никогда таких не видела. Только по телевизору. И первое, что меня сражает – большое панорамное окно. И потрясающий вид на город. У меня кружит голову, я и представляю, как лечу вниз после всех безобразий, которые он для меня готовит. Если все, о чем я думаю правда, то это лучший… и самый быстрый для меня выход.

Но нет, у меня Жерар. Я не могу его оставить одного. Один он не справится. И нашему славному роду конец.

– Роман Викто…рович, – дрогнувшим голосом говорю я, – может быть вы уже объясните, зачем я здесь?

– Кофе будешь?

– Н-нет.

– А чай?

– Пожалуйста… – взмолилась я, призывая ответить на мой вопрос.

– А я, пожалуй, выпью кофе. Без сахара. Со сливками.

Храмцов выговаривает эти слова тщательно, словно в них заложен какой-то смысл. И я должна его понять. Но я

не понимаю.

Я смотрю, как он идет в кухонную зону, и вижу кофемашину. Не говоря больше не слова, он готовит кофе, а я оглядываюсь в попытках найти какой-нибудь угол, где можно спрятаться, или какой-нибудь предмет потяжелее, чтобы использовать его в качестве защиты.

Справа от себя в конце комнаты вижу дверь. Вероятно, в санузел. Там можно спрятаться, закрыться и… что дальше? Телефон остался в сумке. Пойти за ним, значит, сообщить о своих намерениях. Если у него грязные мысли, он не позволит.

Около санузла широкая кровать. На ней шелковое… ну, наверное, шелковое белоснежное покрывало. Оно поблескивает и так и манит коснуться его руками. У кровати мягкое изголовье. Стена в этой зоне обшита темными деревянными панелями, и они удачно выделяют кровать на общем фоне.

Поворачиваю голову. Роман Викторович все еще возится с кофемашиной. Она стоит на столешнице длинного кухонного гарнитура и сливается с темным фартуком. Здесь есть барная стойка, расположенная параллельно окну и если сесть к нему лицом, то кроме приятного вечернего чаепития можно наблюдать за ночным городом и вести неторопливые беседы на самые разнообразные темы. Над стойкой три светильника. И наверняка ими пользуются в ночное время как основным освещением, создавая тем самым романтическую обстановку.

Храмцов повернулся ко мне и повторил вопрос про чай.

– Нет, – ответила я.

– Тогда может вина? Я к сожалению, не могу присоединиться, но тебе налью. Будешь? Настоящее, французское…

Он прошел до шкафа и открыл его. Нет, это не шкаф. Это холодильник. Он вынимает из него бутылку красного вина. Уже вскрытое. Кто-то был здесь раньше. И он также поил ее вином. Откупоривает пробку. Вынимает бокал из одного из шкафчиков и наполняет его. Но всего на треть.

Ах, нет, мне надо полный бокал, и второй, третий и… сколько еще, чтобы напиться и забыться? Чтобы ничего не чувствовать и перенести все его извращения.

Он подходит ко мне, берет за руку, и я вдруг понимаю, как взмокли мои ладони. Заметил ли он это? Подводит меня к барной стойке и предлагает сесть. Ставит вино передо мной и возвращается к кофемашине.

Я припадаю к бокалу и быстро его осушаю. Оно приятным холодком проходит по моему горлу и устремляется вниз. А можно мне добавку? Но он не видит, что мой бокал уже пуст. А когда обнаруживает, бровь его изгибается, и он кривит губы.

– Лера, ты совсем не умеешь пить вино. Или ты привыкла к более крепким напиткам?

– Нет. Я просто хотела пить. Можно мне еще?

– Я дам воды. А вино оставлю для следующего раза.

Что? Будет еще следующий раз? Жерар, помоги…

Роман Викторович убирает бутылку обратно в холодильник, и наливает мне воду из-под крана. Фильтрованную. Его кофе со сливками приготовился, и он садится за барную стойку напротив меня.

Аромат его кофе не сравнить с тем, что я пью по утрам дома. Молотый, растворимый. Здесь совсем другой. Дорогой. Насыщенный. И, наверное, вкусный. Но я смотрю на свою воду и довольствуюсь ею.