Кто такой Лу Шортино?
Шрифт:
На лице дяди Сала появилась кривая улыбка, как у человека, которому не удалось понять смысл хорошей шутки.
– Трахаться, – повторил дон Джорджино, захохотал и зашелся в кашле, – трахаться, ха-ха-ха! Сперму жрать! – И принялся громко перхать.
Дядя Сал по-прежнему ничего не понимал. При чем тут сперма?
– Ну да… – промямлил он, чтобы сказать хоть что-нибудь. – Наверное…
Дон Джорджино прокашлялся и внимательно уставился на дядю Сала. И, хотя его глаза по-прежнему прятались за солнечными очками, стало очевидно,
Неужели не то ляпнул? пронеслось в голове дяди Сала.
И тут на дона Джорджино напал новый приступ буйного веселья. Он смеялся, чуть не плача, выкрикивая ругательства и заходясь предсмертными хрипами. Потом он снова закашлял, отхаркался, отфыркнулся, с присвистом втянул в себя воздух, и внезапно все стихло.
Твою мать, ни хрена себе, подумал дядя Сал.
Дон Джорджино открыл дверь и сплюнул на тротуар.
– Не догадываешься, почему я тебя об этом спрашиваю? – наконец-то успокоившись, проговорил он. – Тебе известно, что эта сука еще жива?
– Какая сука?
– Какая? Это ты меня спрашиваешь какая?! Та самая, с немецким именем! Я только что тебе сказал: та, которая любит жрать сперму…
– А-а, эта… Грета, потаскуха Фрэнка Эрры?
– У Нуччо безмозглая башка, за которую он должен благодарить свою мамашу… Тебе известно, что эта самая мамаша валялась на всех матрасах, раздвигала ноги перед первым встречным и сосала у кого ни попадя?
– Известно, дон Джорджино. Но с чего вы взяли, что Фрэнкова шлюха еще жива? Этого не может быть!
– Слушай, я сейчас буду бить тебя по башке, пока в ней не просветлеет. Если я тебе сказал, что она жива, значит, она жива!
Дон Джорджино поднял вверх ладони.
– Ну бля, доберусь я до этого Нуччо… – вспыхнул дядя Сал, наливаясь кровью. – Ну, доберусь!..
– Успокойся, а то тебя удар хватит, – сказал дон Джорджино. – Тебе не за что себя ругать, потому что эти шлюхи так устроены, они никогда не дохнут, хуже тараканов! Ее только задело. И то слегка. Прическу растрепало, мать ее!
– Прическу растрепало?
– Да, так мне сказали, что-то вроде этого… – Дон Джорджино изобразил взлохмаченную прическу. – В общем, она не умерла…
– И где она сейчас?
– Ее отвезли в «Сентрал-Палас».
– В «Сентрал-Палас»?
– Парень с улицы Гарибальди сообщил, что доктора на сутки оставили ее под наблюдением, чтобы удостовериться, что ее не контузило. Но, когда она услышала, что в палатах мест нет и ей придется валяться на каталке в коридоре, она принялась орать и материться, как грошовая торговка. Ей дали успокоительного… Парень сказал, она закатила такую истерику, что ее быстренько зарегистрировали, взяли с нее подписку и выгнали к чертям собачьим, чтобы больше духу ее там не было. А тут еще полицейские подвалили, чтобы отвезти ее в участок для допроса. А уж туда приперлись судебные следователи, ребята из «антимафии», прокуратура, газетчики, телевидение и вся эта дерьмовая шушера с континента,
– Е-мое! Сейчас же пошлю за Нуччо!
– Остынь! И не затевай очередную херню. Звони Тури.
У дяди Сала вытянулась физиономия.
– Тури?!
– Я сказал, звони Тури.
Дяде Салу захотелось осенить себя крестным знамением. У него самого хватало родственниц, и общаться с Тури, специализировавшимся на убийствах женщин, ему было особенно неприятно.
– Чего ты ждешь?
– Да, конечно, сейчас…
Дон Джорджино отвернулся к окну. Матерясь про себя, дядя Сал набрал номер телефона Тури.
– Никогда бы не подумал, чтобы Нуч… – начал он. – Тури? – Его голос дрожал, как лепестки тюльпана на ветру.
– Да? – отозвалась трубка.
Дядя Сал кивнул дону Джорджино. Но тот, кажется, опять заснул.
– Это Сал Скал и.
– Добрый вечер…
Дядя Сал собрался с духом:
– Слушай, Тури, мне нужна твоя помощь.
– Я весь внимание.
– В «Сентрал-Паласе» сейчас находится одна американка, которая прилетела из Рима вместе с типом по имени Фрэнк Эрра.
– Я должен работать и по нему тоже?
– Нет, его уже убрали. Американку зовут Грета, фамилию не знаю…
– Можете на меня рассчитывать, дон Сал.
У дяди Сала засосало под ложечкой. Он собрался закончить разговор, когда услышал голос дона Джорджино:
– Дай-ка мне его.
Дядя Сал протянул дону Джорджино мобильник.
Дон Джорджино повел глазами из стороны в сторону, взял телефон и едва слышно пробормотал:
– Это я. Ты ведь все сделаешь, как велено?
После чего вернул телефон дяде Салу, снова оперся на трость и разразился таким хохотом, что парень, который, высунувшись из окна автомобиля, провожал глазами крутобедрую блондинку, бодро шагавшую по тротуару, забыл про нее и повернулся посмотреть, в чем дело.
В доме Тони звонил телефон
В доме Тони звонил телефон.
– Убейте меня, но я не подойду, – сказала Четтина.
Четтина пребывала в расстроенных чувствах. День сегодня начался с того, что Тони ввалился с упаковкой пива в руках и спросил:
– Ты погладила мои рубашки?
Тони вбил себе в башку, что рубашки должна гладить исключительно жена, потому что служанки не вкладывают в это занятие души.
– Да, Тони, я их погладила, они в корзине с глаженым бельем.
– Все-все?
– Все-все.
– Так уж и все.
Тони надевал на барбекю рубашки из индийского шелка и каждые четверть часа менял их, поскольку под мышками появлялись пятна от пота.
– Да, Тони, все.
– И конечно, опять не накрахмалила?
– Нет, Тони, не накрахмалила.
– Почему? – капризно протянул Тони и обернулся к кузинам, которые явились помочь в подготовке к вечеринке. – Без крахмала воротнички у рубашек из индийского шелка становятся мягкими…
– Мне нравятся мягкие, Тони.